От чистого истока я начинаю путь (СИ)

Я был недостаточно близко, чтобы им помочь чем-то более существенным, чем бросок незаряженным щитом, но видел все. Как за спиной Таноса вырос дракон. Как он пытался спалить его пламенем и уничтожить черными осколками, закрывая от сияния Камней глаза. Как титан с рыком смял Асту-дракона энергией, будто хрупкую бабочку в кулаке, а потом отбросил как можно дальше. Как такую же мощь обрушил на Майрона, который успел только один раз его ударить булавой. Как Учитель-кузнец не выдержал и развоплотился, накрыв взрывной волной все поле битвы. Как Танос недолго уворачивался от сдвоенной атаки Локи с Бруннгильдой, а потом просто сделал скалу под их ногами на мгновение жидкой, отнял у попавшего в ловушку йотуна золотое копье и под безумный крик валькирии проткнул моего названного язвительного брата. Меня контузило, и я мог только мотать головой, искать выпавший меч и игнорировать текущую из носа и ушей кровь. И стянуть сюда всех бойцов, которые остались.

— Тварь! Ублюдок! Мразь! — рвалась Бруннгильда из серого камня, в котором оказалась замурована по плечи. — Я убью тебя! Я буду отрезать от тебя по куску и заливать кислотой! Сука! Чтоб ты сдох никому не нужной тварью!

— Плачь, дитя. Я вижу, что ты его любила, — Танос сочувственно попытался погладить ее по голове, но валькирия щелкнула зубами, едва не откусив ему палец. — Вы все сопротивляетесь неизбежному и приближаете свой конец от голода и перенаселения. Никто не понимает, что я хочу только добра для Вселенной. Кто-то должен марать руки ради возможности выживания для других. Вам же лучше, что это буду я.

От этих слов, так похожих на моральные принципы одной кошки-кузнеца, меня будто подбросило. Ярость заполнила разум, и я словно со стороны видел, как нападаю на Таноса, заслоняясь щитом от ударов кулаков и сиреневой энергии. Снова и снова, пытаясь добраться до шеи, сердца или до левой руки с Перчаткой Бесконечности. В таком же кровавом тумане я заметил, что разрубающий даже камни клинок оставил на Перчатке только царапину и с жалобным звоном переломился, а следом меня отбросило и сильно приложило о скалу. Как сквозь туман я видел, как Сэм с Роуди пытаются остановить Таноса, но падают на землю. Как Баки и Романофф улетают в глубину джунглей, походя отброшенные титаном. Как теряют сознание от мощных ударов Т’Чалла, Н’Джадака и Окойе. Как Халк вместе с Пьетро проваливается по шею в землю. Я поднимался раз за разом, но никак не мог остановить Таноса, только задержать удивленного человеческим упорством титана. Большой сиреневый кулак прилетел в висок, и меня накрыла тьма.

Тошнит, болит голова, шатает, сознание плывет и подводит зрение — все признаки сотрясения, но не время разлеживаться. Несколько ребер, скорее всего, сломано, и ходить тяжело. Кое-как я добрался до заторможенного Тора и уже начал выспрашивать его Таносе, как… Баки рассыпался в прах. Он еще говорил, когда его руки превратились в пепел и развеялись по ветру. Как тот невзрачный человек на руинах в воспоминаниях Асты. Я сплю?

На поле догорают несколько упавших истребителей Ваканды, ООН и один из наших. Монстры Таноса поголовно мертвы, но на некоторых не видно ран, будто у них просто остановилось сердце. От объединенной армии осталась лишь горстка бойцов, которые потерянно бродят среди трупов своих и чужих. Я понял, что это не сон, когда увидел в стороне полулежащую у большого валуна Асту. Нога у нее была вывернута под неестественным углом, а рядом валялось несколько ручек-шприцов из аптечки лирим.

— Башенга… Башенга… Где же ты?.. Я согласна… Башенга… Забирай хоть всё… — обернулась на шорох сухой травы под моими ногами. Вся в пыли, волосы опалены, и из рассеченного лба течет кровь. — Стивен, их больше нет. Никого — Душа Земли умерла… Я не справилась! Он врал мне! Врал! Это конец, а никакое не начало!

От превышенной дозы обезболивающих она сама не своя. Дергается и порывается встать, не замечая, что нога у нее сломана в двух местах, а ребра промятой внутрь грудной клетки наверняка пробили легкое, раз с кашлем выплевывает кровь. Она не чувствует физической боли, когда я уговариваю ее не двигаться и осторожно прижимаю к себе, чтобы не нанесла себе еще больше повреждений. Единственное, что ее успокоило — мое обещание помочь добраться до Старка, который до сих пор зовет ее. Так я и нес ее изломанное тело, источающее посеревшее северное сияние. Шаг с закрытыми глазами — и мы у двери в резиденции Т’Чаки среди мертвых вакандцев. Поворот ручки, скрип створки, и вместо обеденного зала — ржавые руины другой планеты, на разбитых обломках которой хрипящему Старку помогает подняться синекожая женщина с металлическими вставками на лице.

— А вот и наш билет домой, Небула. Ух-х-х… Аккуратнее… — Тони морщится от боли, когда женщина перекидывает его руку через плечо. От его костюма осталось так мало, что едва прикрывает четверть тела. — Рад, что вы выжили. Это единственное, чему вообще можно порадоваться сейчас. Док и Карапуз… Питер умер. Хвост, ты сможешь вернуть его?