От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Лагерь противников «женского вопроса» настаивал на «привозном», то есть заимствованном его характере.

В начале 1860‐х годов деятели науки и литературы с разной степенью вдохновения и красноречия описывали положение женщины как рабы в семье и как несовершеннолетнего ребенка в гражданской жизни. В целом ситуация с женщиной оценивалась как «ненормальность» и «несправедливость».

Эта тенденция рассмотрения «женского вопроса» как вопроса о справедливости в отношении женщин сформировалась еще в 1840‐е годы. Идея «восстановления справедливости» была стержневой на всем протяжении существования вопроса. Позднее, уже в XX веке, поиск справедливости в отношении женщин был перенесен женщинами – участницами женского и феминистского движений – в политическую сферу и вылился в требования равных гражданских прав:

Женский вопрос – это искажение справедливости. Мы требуем только признание за нами равных прав с мужчиной на труд во всех областях и требуем, чтобы общество и государство расплатилось бы с нами за него той же монетой – признанием за нами тех же политических и гражданских прав, что и за мужчиной. <…> Когда женщина достигнет этого – исчезнет и женский вопрос: он сольется с общечеловеческим165.

Другие аргументы, используемые в 1860‐х годах в деле «освобождения женщины», также появились в 1840‐х годах. Прежде всего это относится к представлениям о женщине как о матери, которая, воспитывая подрастающее поколение, является «создательницей и охранительницей всей расы» и которая не может воспитать свободных граждан, будучи «рабой». В либеральной печати много писалось о том, что свободная женщина спасет нацию, а существующий порядок вещей ведет к «культурному одичанию» нации.

Другой аргумент о необходимости «вырывания женщин из плена духовного и телесного» заключался в использовании их нравственного и умственного потенциала в интересах общества.

Достижением 1860‐х годов стало то, что женщин уже рассматривали как субъектов социальных действий. Говоря языком XIX века, их включили в состав «великой армии прогресса». Страна стояла на пороге перемен, и оппозиционно настроенная интеллигенция сплачивала свои силы. По мысли шестидесятников, женщины могли и должны были работать на благо будущей России не только в роли матери – наставницы – воспитательницы в домашней сфере. Их призывали к деятельности в публичной сфере и возлагали на них определенные надежды. Доводы к этому были следующие.

Во-первых, женщины не участвовали в создании того общественного порядка, «пагубность» которого обнаружилась в 1850‐е годы. Поэтому все, что происходило в России, определялось сферой ответственности исключительно мужчин.

Во-вторых, угнетенное положение женщин, по мысли «прогрессистов», развило в них сострадательность, гуманизм, доброту и делало их потенциальными сторонницами изменений общественного порядка.

Таким образом, прогрессисты 1860‐х годов мыслили «женский вопрос» как подготовку женщин к общественной деятельности, использование их сил и имманентно им присущих «качеств» в построении новой России. Это, наряду с идеей справедливости, составило содержание генерализированных верований интеллигенции в «женском вопросе».

Следующим на очереди был вопрос: «Как эту мечту согласить с жизнью?»166, то есть как привлечь женщин в ряды общественности. Необходимыми первоочередными шагами было признано так называемое «развитие женщин», «вооружение их знаниями». Для этой цели предлагалось устройство мастерских, в которых некие добровольцы-«развиватели» будут заниматься нравственным воспитанием женщин и приучением их к труду. Также планировалось обсуждение «женского вопроса» на страницах специального журнала.

Эти представления определили деятельность «печальников женского вопроса». Так, еще одной характерной чертой «женского вопроса», сохранившейся на всем протяжении его существования, стала тема образования женщин. Историк Б. Б. Глинский в своих «Очерках русского прогресса» подытожил мнение многих своих современников:

Центр тяжести женского вопроса <…> лежит в очень немногом, и прежде всего и главнее всего – в праве женщин на образование. Невежество женщин, может быть, представляет еще худшее зло для общества, чем невежество мужское, потому что все интимные и наиболее важные стороны нашей жизни находятся в руках женщин167.