От Данте к Альберти

Человек возвышается над прочими смертными созданиями благодаря разуму, который делает его сопричастным не только земному, но и небесному. Наука, искусство, нравственность — таковы плоды разума: обладая разумом, человек уподобляется богу. Если стоик Сенека говорил о необходимости соразмерить свои силы с возможностями, Альберти настаивает на том, чтобы люди дерзали, отваживались на многое. Человек способен господствовать над внешним миром, но он должен считаться с законами природы, а для этого должен их познавать. «Человек рожден, чтобы быть угодным богу, чтобы познать истинную первопричину вещей»^{302}. Разум и знание дают человеку возможность быть свободным в рамках естественного порядка вещей. В то же время разум рождает в человеке чувство ответственности перед собой и перед обществом. «Знание… приобретает в концепции Альберти и глубокий социальный смысл. Оно — достояние всего общества и важное условие раскрытия всех его потенций»^{303}.

Человек, общество, мир, окружающий человека, должны находиться в гармоничном согласии. Гармония «охватывает всю жизнь человеческую, пронизывает всю природу вещей. Ибо все, что производит природа, все это соразмеряется законом гармонии. И нет у природы большей заботы, чем та, чтобы произведенное ею было вполне совершенно. Этого никак не достичь без гармонии, ибо без нее распадается высшее согласие частей»^{304}.

Таким образом, источником деятельности человека является он сам; в себе, своем разуме черпает он необходимые силы, и поприщем этой деятельности служат окружающая его среда и общество. Высшее счастье заключено не в созерцании бога и мистическом слиянии с ним, а в созидательном труде, и именно такой труд угоден богу. Праздность же является корнем всех потоков. Перед человеческим духом, интеллектом ставятся чисто земные цели. Благочестивые размышления о религии встречаются в его трактатах, но на первый план, оттесняя традиционные идеи греха и искупления, ничтожности человека, выступает человек — прекрасный и благородный, приближающийся к богу благодаря своему разуму и творчеству.

В теории искусства Альберти всегда чувствуется философ и политик, а в его этике — человек искусства. На гармонии — чувстве меры, пропорции, чувстве прекрасного основывается и описанный Альберти идеальный город, который должен быть построен по законам архитектуры. С эстетическим аспектом его устройства и утилитарным (водоснабжение и пр.) соседствует социальный.

Этот город по сути своей — итальянское государство того времени, т. е. государство, уже превратившееся в синьорию, но трансформированное воображением гуманиста. «В самой основе теории архитектуры Альберти лежит определенная философия общества, представление о социальных градациях внутри этого общества, распределение людей по различию их «достоинства» и соответственно по различию «подобающего» каждому из них», — писал советский ученый В. П. Зубов^{305}. Любопытно предостережение гуманиста против опасности, которую таит в себе тяга к роскоши людей весьма скромного достатка: «Хорошо все соизмерять с достоинством каждого… Я предпочел бы, чтобы в частных домах у самых богатых лучше какое-нибудь украшение отсутствовало, чем у людей скромных и незначительных проявилась малейшая роскошь»^{306}. Различая два типа государства — городскую республику и тиранию, Альберти полагает, что тиран должен иметь в городе крепость, чтобы можно было напасть «на врагов, на граждан и на своих солдат, если того потребует мятеж или измена»^{307}. У сената должен быть укреплен вход, чтобы «бессмысленный народ, возбужденный каким-либо мятежным зачинщиком, в безрассудном неистовом смятении не мог беспрепятственно ворваться, угрожая отцам»^{308}.