От денежной кладовой до Министерства финансов

«Обещаюсь и клянусь Господом Богом (в еврейском тексте Аданай), Богом Израилевым, с чистым сердцем и не по иному скрытому во мне смыслу, а по смыслу и ведению приводящих меня к присяге в том, что буду хранить в тайне все предъявляемые мне в присутствии по промысловому налогу сведения, касающиеся имущественного положения плательщиков, и как я пред Богом в том всегда ответ дать могу, как сущий мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. Аминь».

ПРИСЯГА ДЛЯ ЛИЦ МАГОМЕТАНСКОГО ИСПОВЕДАНИЯ

«Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом в том, что буду по самой сущей правде «Валлаш, Билляш, Таллаш» хранить в тайне все предъявляемые мне в присутствии по промысловому налогу сведения, касающиеся имущественного положения плательщиков, так как пред Всевышнем Богом и судом Его Страшным в том ответ дать могу».

(Ишутинов, А. С. Положение о государственном промысловом налоге / А. С. Ишутинов. — Красноярск, 1903. — С. 53.)

По нашим подсчетам, ежегодно в Губернское присутствие по промысловому налогу обращались более тысячи жителей с жалобами на неправомерные действия податных инспекторов по уплате промыслового налога. Часть дел Казенная палата выигрывала в судах, а многие ее решения отменял даже Сенат. Например, он отменил штраф, наложенный на купца Г. В. Юдина за то, что он на видном месте не поместил свое разрешительное свидетельство на мелкий торг, который он вел в селениях Балахтинской волости (ГАКК, ф. 595, оп. 56, д. 6, л. 1).

Многие красноярцы понимали: чтобы успешно развивались торгово-экономические отношения, необходимо было заменить устаревшую систему государственного управления. Постоянные конфликты у Казенной палаты возникали с губернской судебной властью. Особенно это заметно стало проявляться в начале 1890-х годов, когда многие дела по сборам налогов с физических лиц Казенная палата в губернском суде проигрывала. (По нашим подсчетам, ежегодно в судебные тяжбы с главным финансовым органом губернии в конце XIX века вступало около тысячи налогоплательщиков. — Л. Б.)

Судебная власть в Сибири переживала глубокий кризис. Не зря тогда в Красноярске говорили: «Бедный человек, вам невозможно помочь, правосудие за вас, но закон против вас». Аргументированная критика в адрес красноярской судебной власти, к сожалению, прозвучала с трибуны Государственной думы лишь в 1905 году. Защищая права сибиряков на достойную жизнь, наш земляк депутат Василий Андреевич Караулов отмечал: «В европейской части России земское самоуправление введено с 1860-х годов, а у нас его нет и сейчас. С 60-х годов вы имеете судебные уставы императора Александра II, а вот я в 1893 году, т. е. тогда, когда у вас судебная взятка стала уже почти седым или, по крайней мере, седеющим преданием, застал в Красноярском губернском суде открытую и явную торговлю правосудием. Тяжущимся оно продавалось, так сказать, с аукциона, с ними «рядилися», по местному выражению, т. е. торговались и выносили решения в пользу того, кто больше дал. С подсудимыми также рядились и оправдывали всякого, кто мог дать сколько-нибудь. Но так как были обязаны и в отчетности перед Министерством юстиции, то, чтобы затушевать, понизить тот необыкновенно высокий процент оправдательных приговоров, который получался, без разбора катали в каторжные работы, арестантские отделения тех, кто дать уже ничего не мог. Правда, ваши судебные уставы косвенно отразились и на нас, и отразились в том же году. В том же 1893 году нам был прислан в качестве губернского прокурора человек, воспитанный на лучших традициях наших реформированных судов, Лубенцов. По его представлению Министерство юстиции разогнало воров. На очистившееся во главе суда место нам попал судья кристальной чистоты, Александр Николаевич Диатроптов. Как велико было впечатление, произведенное первыми праведными судьями в крае, вы можете судить по тому, что память об этих двух людях, которых давно от нас перевели, перевели при заре судебных уставов в Сибири, память об этих людях сохранилась поднесь в широких слоях населения и сохранится еще в течение многого ряда лет» (Сибирские вопросы. — 190. — С. 46–47).