Читаем От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир полностью

На рынке появляется множество типичных для ботаников аксессуаров: очки, шорты, пуловеры с капюшонами, брюки, обувь, зубные скобки и – внимание! – куклы Барби, выглядящие как ботаник. В Интернете даже есть кулинарные рецепты для ботаников – веб-сайт «Ботаник на кухне» со слоганом «Вредно для здоровья, зато вкусно». Как обычно, если что-то становится модным, на этом сразу начинают делать деньги.

Ботанику, конечно, это вряд ли чем-то помешает. Наоборот, даже привлечет внимание, которое он уже давно заслуживает. Ботаник превратился в эдакую супермодель цифровой культуры. Теперь все очевидно: час ботаника наконец настал. Пришло время, когда он в полной мере может заняться своим внутренним миром.

Глава 2

Анатомия и психология обычного ботаника

Любая типология имеет недостаток, потому что она пытается подвести конкретных людей под какую-то схему, шаблон. Конечно, это не всегда срабатывает. Если мы составим список типичных черт ботаника, то не следует ожидать, что все они обнаружатся в конкретном индивидууме. Абстрактная типология и индивидуальные особенности ботаника совсем не обязательно должны соответствовать на 100 %, и здесь действует вечное противоречие между теорией и действительностью.

С другой стороны, типологии необходимы, чтобы знать, о чем вообще идет речь. Тот, кто не разберется с понятиями, не сможет постигнуть суть. Этот список вы можете использовать и как самотест. Если из 13 описанных характерных черт вы обнаружите у себя минимум 10, то вам придется свыкнуться с мыслью, что вы – ботаник. Будет ли это неприятное чувство или, наоборот, вам это польстит – зависит от вас. Настоящему ботанику это совершенно безразлично.

Ботаник очень умен, но одновременно и по-своему глуп

В том, что такие гении, как Ньютон, Эйнштейн и Мария Кюри, были очень умными людьми, нет никаких сомнений. Однако в случае ботаника высокий IQ нельзя считать единственным критерием. Ведь под умом, как правило, понимается способность приспосабливаться к определенным ситуациям – а вот как раз это ботанику в большинстве случаев не удается. Более того, зачастую он этого и не хочет.

Эйнштейн имел IQ примерно 150. Это очень высокий показатель, но существуют люди, у которых данный коэффициент еще выше. При этом они никогда не задумывались о том, что лишь частично познали значение теории вероятности, так как им не хватает креативности или фантазии либо желания сломать старое и по-настоящему понять законы и процессы, происходящие в природе. Однако все это нельзя в полной мере проверить в обычных интеллектуальных тестах, предполагающих решение ряда стандартных и по существу известных задач.

Здесь используется обратный метод – тест дивергентного (творческого) мышления, который предлагает тестируемому полную свободу мышления для решения задачи. Например, английский психолог Лайм Хадсон попросил группу учеников перечислить все возможности применения кирпича. Вариантов ответа не было, нужно было подумать и ответить. Преобладали такие ответы: «чтобы дома строить» или «выкладывать фронтон здания», что и так было само собой разумеющимся. Что же еще делать с кирпичами?

Один из учеников – типичный ботаник – все же ответил: «Чтобы разбить витрину. Чтобы зафиксировать одеяло на каждом углу кровати. Чтобы разбивать пустые бутылки колы».

Ведь такое должно еще прийти в голову! В обычном тесте на определение IQ подобных вариантов не предусмотрено. Иначе говоря, вряд ли по интеллектуальным тестам можно определить степень ума ботаника. Что интересно, обычно тот, кто в этих тестах показывает хорошие результаты, считается в снобистских кругах «умником», но совсем не относится к клубу ботаников. Часто даже встречаются так называемые «неудачники», которые в этом тесте набирают результат ниже среднего.

Все дальше и дальше: свой собственный мир ботаника

Шон Паркер, основатель Facebook, мог по-настоящему разозлиться, если кто-нибудь пытался помешать Марку Цукербергу, копающемуся в своем компьютере. «Он в своем мире», – кричал он в этом случае, и никто не смел отвлекать программиста. Иногда Паркер даже выталкивал посетителей за дверь. Сам он не был ботаником, но знал, что его деловой партнер нуждался в своем мире так же, как обычный человек нуждается в воздухе.

Основная характерная черта ботаника – быть полностью поглощенным своим делом. Ботаник берется за него со всей самоотверженностью, что для большинства людей иногда совершенно непонятно. Даже Архимед, как известно, становился очень грубым, когда ему мешали заниматься вычислениями, а Альберт Эйнштейн во время работы уж точно не подкидывал детей на коленях, но лишь потому, что находился в своем собственном мире и был сосредоточен исключительно на деле. Когда к нему в такой момент обращались, отвлекая от размышлений, он мог по-настоящему рассвирепеть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука