Читаем От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир полностью

Способность целиком и полностью сосредоточиться на своем деле – завидное качество ботаника. С другой стороны, она неотъемлемо сопровождается социальной отчужденностью и пренебрежительным отношением к собственному внешнему виду, а также здоровью и гигиене.

«Одиночество ботаника в беге на длинную дистанцию»

Американский писатель Алан Силлитоу в своей книге «Одиночество бегуна на длинную дистанцию» описал, как Колин, юноша, пребывающий в исправительной школе, начинает активно заниматься бегом на длинные дистанции и узнает, как в мире шагов и дыхания можно забыть о постоянно ругающихся и чего-то требующих людях, находящихся вокруг. О таком он даже и не думал, но теперь понимает, как это здорово. То есть он начал заниматься бегом не потому, что хотел убежать от этого мира. В беге он осознал, как можно освободиться от всего негатива, который несет в себе окружающая среда.

С ботаником все немного по-другому. Несколько сложнее, как, собственно, все, что с ним связано. Ведь нельзя сказать наверняка, занимается ли ботаник делом настолько сосредоточенно из-за того, что сторонится людей, под девизом «люди могут сделать мне больно, а вещи нет», либо такое самоотверженное посвящение себя делу все больше и больше отдаляет его от других людей. Все мы понимаем: тот, кто долго сидит за компьютером, теряет связь с внешним миром и, в конце концов, уже не знает, как же ведет себя обычный человек из плоти и крови. Настоящий ботаник, безусловно, переживает за компьютером нечто намного лучшее. Юджин Ярвис, один из первых разработчиков компьютерных игр, выразился так: «Если ты – настоящий ботаник, то ты вообще не можешь нормально общаться с людьми. Понимаете, программист чувствует себя за компьютером богом. Ведь можно сотворить вселенную – мир, где правят цифры; мир, который живет по твоим законам».

Но дело в том, что когда ботаник поглощен своим делом, усиливается как асоциальное поведение ботаника, так и его сосредоточение на этом деле – будь то компьютерная программа, высшая математика или лингвистические премудрости эльфийского языка в книге Толкиена «Властелин колец». Тот, кто поглощен собственным делом, быстро забывает о людях вокруг себя, а тот, кто избегает и сторонится людей, еще быстрее погружается в свой мир. Что стало причиной чего, в итоге совершенно не важно.

Нет никакого сомнения, что у ботаников существует тенденция, как говорят в психологии, к социальной отчужденности. Правда, они могут очаровывать и привлекать к себе людей, как, например, Стив Джобс. Могут как бы между прочим пошутить, как Альберт Эйнштейн или Билл Гейтс. Однако им сложно открыться окружающим.

Ботаники часто ведут себя замкнуто и действуют нерешительно, когда находятся в окружении других людей. Марка Цукерберга как-то пригласили выступить на одном конгрессе. Перед выходом на сцену он сидел, съежившись на стуле, как запуганный кролик. Организатор спросил его, все ли в порядке, на что Марк коротко ответил: «Нет». Когда же основатель Facebook поднялся к трибуне и открыл свой ноутбук, он словно ожил. Наконец человек оказался в своей стихии. Слушатели пришли в восторг от его доклада.

Несмотря на проблемы, возникающие при общении с другими людьми (Энди Уорхол, например, на собственных вечеринках иногда уходил в какой-нибудь тихий уголок и начинал рисовать), ботаники могут быть очень лояльными, и прежде всего, в тех случаях, когда замечают у собеседника схожие моральные принципы.

Несгибаемый: мораль ботаника

Ботаника любят упрекать в аморальности, потому что он интересуется только своими делами и мало сопереживает другим людям. Однако дело в том, что интеллектуалы, как правило, намного выше в плане морали, чем другие люди, именно потому, что они не испытывают влияния межличностных чувств. Они придерживаются своих принципов, даже если те не совпадают с принципами общества. Не случайно Иммануил Кант, ботаник в области философии, создал собственную этику, которая основывается на категорическом императиве («Придерживайся только того правила, которое, на твой взгляд, может стать всеобщим законом») и до сих пор не потеряла актуальности. Впрочем, большая часть людей ее так и не может понять – типичная ситуация для ботаника.

То, насколько строги могут быть ботаники в своих представлениях о морали, показало дело Карла Теодора Гуттенберга, которого обвинили в плагиате. Он разместил в Интернете свою диссертацию, но было высказано мнение, что в ней использованы отрывки текстов других авторов («факт» обнаружили сотрудники портала). Средства массовой информации и политики высмеяли «неутомимое трудолюбие ботаников Вики-энциклопедии», которым больше нечего делать, как тщательно изучать 500 страниц фундаментального юридического труда.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука