От дороги и направо

– Стреляют в вас, что ли? – хмыкнул я. – Или ведьмы на мётлах вокруг носятся? Я недавно в муромском лесу был. В самой чаще. Почти день из него выбирался. Так нет там никого. Ни ведьм, ни вампиров. Леших, и тех нет. Зайца даже не встретил. Ни одного.

– Тут не ведьмы, – мужик мелко перекрестился. Жена глянула на него и тоже перекрестилась.

– Здесь на дорогу прямо. На рельсы значит, – Нина Викторовна повернулась ко мне. – Выходит на рельсы баба. Совсем голая. Молодая, но с сединой и шрамами на всём теле. Выходит из-за кустов, встанет на дороге и стоит как памятник. Только волосы шевелятся от ветерка. Мы ей сигналили поначалу, орали на неё. Ну, мол, уходи, чего выставилась! А она стоит как вкопанная, не улыбнется, пальцем даже не шевельнет. Мы один раз остановились. Игорь пошел к ней, чтобы с рельсов увести. Задавим ведь. А нам долго стоять не положено. Расписание. Ну вот, он подошел тогда к ней, постоял рядом, потом бегом назад. И говорит, что там нет никого.

Я ему: – Как нет никого, когда я на вас обоих смотрела и обоих видела? А потом ты побежал обратно, а она как стояла так и стоит. Ты чего, Игорёк?

Вон она стоит. Он повернулся, увидел её и аж зубы у него застучали. И побледнел лицом. Как песком белым его осыпали. Отбежал в сторону, поднял с обочины штук пять камней и давай швырять в неё. Два камня стороной пролетели, а три – прямо сквозь неё. Как вроде через пустое место. И упали позади неё. Тут она улыбнулась и ушла за холм. Уплыла. Ногами  не перебирает, а идет. Ну, мы вроде проехали, оглянулись – нет никого. И так каждый день. Звали милиционеров. Они поехали с нами. Остановились мы за километр до этого места. И милиция пошла её искать. Всё облазили. Час возились там. Не нашли. Нет её и всё.

А на следующий день едем – стоит на рельсах как обычно. Я Игорю говорю, чтобы не останавливался, а ехал прямо через неё. Он испугался. Ну, мол, задавим же человека. А я ему говорю, что не человек это. А призрак. Привидение. Или, если без мистики рассуждать, то галлюцинация.

Ну, он и проехал сквозь неё. Глаза закрыл, да проехал. Потом мы повернулись. Смотрим, а она обратно за холм уплывает. Целая.  Рассказали потом в депо. Наши не поверили. Они же тоже по этой стрелке ездят. Ничего никогда не видели. Ржут. Вы, говорят, таблетки никакие не пьёте? Или водку на дорожку? Придурки.

– О!  Глядите! – зашипел дядя Игорь, мотнув головой вперед. – Вон она, красавица. Стоит. Нас ждет. Через неё ломим, как всегда?

– А ты чего, объехать с рельсов можешь? – засмеялась Нина Викторовна. Прямо! Полный газ!

Я повернул голову по ходу движения. В чудеса я не верил, поэтому повернулся с улыбкой, которая мгновенно превратилась в гримасу изумления, смешанного с холодком в животе. На полотне стояла красивая, высокая, белокурая девушка лет двадцати пяти. На ней не было никакой одежды и красивая фигура её просвечивалась так, что сквозь неё были видны кусты, камни и наши рельсы. Она глядела прямо мне в глаза. Или мне так показалось. Я не сдержался и крикнул очень громко, чтобы она уходила. Дрезина на скорости приближалась к фигуре. Я в последний раз глянул на девушку, когда мы были уже метрах в десяти от неё. На меня смотрели ласковые, но холодные, бесцветные глаза, не выражающие ничего. И, самое главное, наша дрезина в этих глазах не отражалась. Тут я зажмурился и сжался. Очнулся от хлопка по коленям.

– Назад глянь! – крикнул дядя Игорь.

Я оглянулся и увидел только белые локоны, уплывающие за этот проклятый холм.

– Это что вообще было-то? – я спросил хрипло и, видимо, испуганно. Потому, что и дядя Игорь, и Нина Викторовна громко засмеялись.

– Иллюзия, наверное,– сказал  дядя Игорь.

– Фата-моргана, – выдохнул я, глядя на пустой голый холм.

– Или чей-то злой дух. Ждет кого-то. Но не нас, видать. Слава Богу…– жена его три раза перекрестилась, тихонько нашептывая непонятные слова.

До Орехово-Зуева доехали снова в полном молчании.

– Тут тебе выходить и идти вон туда,– дядя Игорь показал пальцем. – Там пассажирские от Москвы останавливаются. Последний вагон во-он там аж. Тебе надо только на последний вагон. К другим не ходи.

– Спасибо, что подвезли! – я спрыгнул с платформы и пошел туда, куда меня направили. Через отдельно валяющиеся шпалы, мимо  пустых жестяных бочек и уже широких рельсовых линий, вдоль них и поперек. Шел к своему последнему приключению, вспоминая с неясным чувством тягостной тревоги только что пережитое короткое, но потрясающее наваждение. Я так и не понял, что это было.

– Ничего, в поезде обдумаю,– сказал я себе вслух, закинул привычно портфель за спину и ускорился в направлении платформы, куда вскоре подкрадется медленно сорок третий поезд. Моя последняя надежда. Моё последнее приключение с полтинником в кармане и почти тремя тысячами километров дороги домой.

                    Глава    девятнадцатая

Станцию Орехово-Зуево рожали, похоже, в сладких муках самые изощренные и прожженные железнодорожные мыслители. Они наворотили