От Дубно до Ростова

«22 июня около 4 часов 30 минут из штаба авиадивизии в полк поступила телеграмма следующего содержания: „По имеющимся данным, немецкая авиация бомбит пограничные города Перемышль, Рава — Русская и другие. Полк привести в боевую готовность“. Остававшийся за командира полка командир эскадрильи старший лейтенант П. А. Михайлюк поднял личный состав по тревоге. Летчики, инженеры, техники, младшие авиаспециалисты заняли свои места у истребителей в соответствии с боевым расписанием, а летчики — приемщики из 36–й авиадивизии — у принятых ими 10 самолетов и в свою очередь тоже запустили моторы. Казалось, боеготовность полная. Но была допущена серьезная промашка, за которую основательно поплатились многие. Примерно в 4 часа 50 минут с восточной стороны аэродрома показался плохо видимый в лучах восходящего солнца двухмоторный бомбардировщик. Все сочли, что для проверки готовности полка к действиям по тревоге прилетел на СБ командир авиадивизии. Но то был немецкий бомбардировщик Ju.88. На бреющем полете он атаковал выстроенные в линию самолеты. Увидев зловещие кресты на бомбардировщике, находившиеся на аэродроме командиры и бойцы открыли по нему огонь из винтовок. Но было уже поздно. Немецкий самолет сбросил прицельно мелкие осколочные бомбы, обстрелял из пулеметов личный состав: из 10 выстроенных в линию самолетов 7 сгорели, были убиты два находившихся в кабинах летчика и ранены два младших авиаспециалиста…»[123]

7 уничтоженных самолетов — это 7 из 10 И–16, предназначавшихся для передачи в 36–ю истребительную авиадивизию. Как мы видим, боеготовность была необходимым, но недостаточным условием устойчивости авиаполков к ударам с воздуха. Тем более успешными для немцев были удары по «спящим» аэродромам. В 66–м штурмовом авиаполку 15–й авиадивизии 6–й армии пилоты сочли воскресную тревогу учебной, прибыли на аэродром с опозданием. Результатом была одномоментная потеря 34 машин, более чем половины из 63 самолетов авиаполка. Пилоты 17–го истребительного авиаполка 14–й авиадивизии 5–й армии на выходные обычно уезжали к семьям в Ковель. Суббота 21 июня не стала исключением. Когда аэродром полка оказался под ударом немецких бомбардировщиков, организованного сопротивления они не встретили: «Противодействовать ударам бомбардировщиков мы не могли: летный состав находился в Ковеле у своих близких»[124]. На аэродроме Черновиц сгорел ангар и был уничтожен 21 самолет, на аэродроме Станислав было уничтожено 36 самолетов. В общем случае немцам противостояло дежурное звено истребителей, которое поднималось в воздух по сигналу поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи). Так произошел первый воздушный таран в небе Украины. Старший лейтенант с чисто русским именем Иван Иванович Иванов на И–153 в лобовой атаке таранил немецкий бомбардировщик, рвавшийся к аэродрому. Оба самолета, охваченные пламенем, рухнули на землю. И. И. Иванов был пилотом дежурного звена 46–го истребительного авиаполка 14–й авиадивизии. В вышеупомянутом 87–м истребительном авиаполку, оправившись от первого удара, организовали постоянное дежурство в воздухе. Уже в 5 часов 30 минут патрульное звено старшего лейтенанта В. Я. Дмитриева перехватило на подходе к аэродрому три бомбардировщика Ju. 88.

Но было бы ошибкой считать, что успех был обеспечен одной внезапностью нападения. Многие полки сумели достойно встретить уже первый удар люфтваффе. С аэродрома Куровице взлетели все исправные истребители 164–го истребительного авиаполка 15–й авиадивизии и встретили немецкие истребители и бомбардировщики в воздухе. За день летчики 164–го авиаполка сбили четыре вражеских бомбардировщика и один истребитель. И это полк, оснащенный только «ишачками» и «чайками»! Однако одной из характерных черт воздействия немецкой авиации на советские аэродромы были последовательность и упорство в достижении поставленной задачи. Советские аэродромы методично обрабатывались в течение всего дня. И этот расчет оказался правильным, плана рассредоточения у ВВС ЮЗФ попросту не было. Не было и технической возможности сменить вскрытую немецкой разведкой систему базирования ВВС округа. Дело в том, что весной 1941 г. на аэродромах военно-воздушных сил Киевского особого военного округа было развернуто строительство бетонных взлетно-посадочных полос. Вследствие этого значительная часть аэродромов по состоянию на 22.6.41 г. для производства полетов была непригодна. Большинство летных частей запасных аэродромов не имело и оставалось на ранее занимаемых площадках. Об опасности такого подхода предупреждали военные теоретики еще до войны:

«Необходимо отметить при этом, что аэродромы, занимаемые авиацией в мирное время, противнику будут известны. Они должны быть покинуты, как только обозначится возможность неприятельского налета на них…»[125]