От Джотто до Тициана. Титаны Возрождения

Успение Марии

Эта картина была заказана папским адвокатом Лаэрцо Черубини для кармелитской церкви Санта-Мария-делла-Скала в Трастевере. Конечный результат вызвал крайне негативную реакцию. Придворный врач папы Урбана VIII заявил, что Караваджо использовал в качестве натурщицы для Богородицы свою любовницу. Неприятие картины было вызвано и неподобающей позой Девы Марии, а также слишком реалистической трактовкой сюжета Священного Писания. Как бы то ни было, приход отказался принять картину. Но ее, по рекомендации Рубенса, приобрел Винченцо Гонзага, герцог Мантуи.

Здесь он абсолютно отошел от своей первоначальной восковой манеры, где вещи связаны между собой. Свет начинает играть у него роль по-настоящему, благодаря ему он может строить пространство и форму. Он заменил живопись светописью или светотенью негатива, раскрашивая немного, лишь сверху. Здесь этот прием доведен до совершенства. Его поздние вещи очень отличаются от ранних.

Композиция как бы разделена на две части ‹…›. Первая находится на переднем плане. На ней мы видим удивительную картину. На ложе, очень коротком для распухших и тяжелых ног, лежит женщина со вздувшимся животом, спутанными волосами, а лицо у нее — полное мученического страдания. Лицо не разглажено и несет печаль. Около ее ног сидит девочка — она ухаживала за ней. Эта фигура в одном и том же платье, с одной и той же прической, такими детскими косичками, очень часто встречается в поздних работах Караваджо. Она горюет по Богородице ‹…›. Натурщицей была служанка Караваджо — подруга и возлюбленная.

Единственное, что удивляет, так это то, как лежат руки Богородицы ‹…›. Они изумительной красоты — аристократичные, утонченные, красивые изысканные пальцы — единственное, что осталось от какого-то ее избранничества. И цвет платья имеет значение. Точно так же, как и эта девочка в своем страдании, Богородица тоже одна в своей смерти и в своем мучении. Это тема трагедии одиночества ‹…›.

Кстати

Биографы Караваджо утверждают, что не было обнаружено ни одного его рисунка или эскиза. Получается, что художник все свои сложные композиции сразу реализовывал на холсте.

Следующий фон замечателен тоже. Это — апостолы, которые были доставлены к ее ложу. Они изображены как тяжелые, грязные, простые мужики, которые вытирают свои заплаканные глаза грязными кулаками.

Тенями поражал Караваджо столько же, сколько Микеланджело рисунком. Как в картинах, так и в жизни отличался он необузданной энергией, несколько раз дрался на дуэлях и сидел за то в тюрьме ‹…›. Талант его был смелый, пламенный, полный силы, но часто лишенный благородства и ищущий истины далеко от идеала ‹…›. Одаренный огненным неукротимым воображением и владея в высшей степени техникой, он мог бы стать на высоту недосягаемую, если бы изучал произведения древних и вникал в правила, до него уже открытые.

Александр Андреев