От экватора до полюса. Сборник рассказов

До 1920 г. архипелаг Шпицберген являлся ничейной территорией, хотя всеми признавалось тогда, что больше всего прав на Шпицберген у России, Дании и Норвегии. А 9 февраля 1920 г. в Париже была собрана конференция глав девяти государств (без участия непризнанного тогда нового Российского государства), на которой был подписан Договор о признании норвежского суверенитета над архипелагом Шпицберген. Вторым параграфом Договора в обязанность Норвегии вменялось принимать все необходимые меры, включая законодательные, по обеспечению охраны окружающей среды на Шпицбергене и в случае необходимости восстановления фауны и флоры этого региона. Ей поручалось следить за тем, чтобы все страны, участницы Договора (Советский Союз присоединился к нему в 1935 г.), пользовались абсолютно равными правами в вопросах экономической деятельности на архипелаге.

Но в 1925 г. указом короля Норвегии был принят акт о Шпицбергене, в котором первым параграфом Шпицберген объявлялся территорией Норвегии, а в третьем параграфе отмечалось, что на архипелаге будут действовать норвежские законодательные акты с изменениями, установленными королём соответственно местным условиям, по ряду вопросов, включая денежные знаки, меры весов, почтовую и телеграфную службу.

Ну, до тех пор, пока существовала мощная держава Советский Союз, вопрос о почте в российских посёлках Шпицбергена не возникал. Да уж известно, что как только дом развалится, отовсюду появляются тараканы. Вот и на развалины нашего Союза ринулись, кому не лень. Норвежское руководство заявило, что Россия не имеет права выпускать свои денежные знаки на Шпицбергене и не может пользоваться своей почтовой службой. И хоть то и другое является не чем иным, как частью экономической деятельности, в которой мы имеем равные права с Норвегией согласно Парижскому Договору, тем не менее Россия, не умеющая теперь стоять за свои права, изъяла из обращения только что выпущенные шпицбергенские деньги и закрыла почтовое отделение, предложив российским полярникам пользоваться услугами норвежской почты.

Но многие жители Баренцбурга, не имея валюты, не могли приобрести норвежские марки для отправки писем международной почтой. А российская почта прекратила существование. Тогда руководство рудника стало закупать за собственную валюту, получаемую от туризма, норвежские марки и продавать их шахтёрам за рубли.

Теперь, дорогие читатели, займёмся несложной арифметикой. В то время норвежская почтовая марка, допустим, стоила пять крон. Позже она выросла в цене. А месячная зарплата норвежца в среднем составляла, скажем, двадцать тысяч крон. Для него стоимость такой марки была поистине копеечной. Шахтёры Баренцбурга получали такую марку, конвертированную в рублёвый эквивалент с добавлением некоторой наценки (без неё же нельзя) по цене двадцать рублей в лучшем случае. А месячная зарплата по самым высоким ставкам шахтёра тогда составляла около четырёх тысяч рублей. Работники других специальностей получали в пределах от одной до двух тысяч. Вот и сопоставьте зарплату со стоимостью почтовой марки.

Однако народ наш без писем жить не может, а потому марки покупал да так, что приходилось лимит устанавливать по одной-две марке на человека в месяц. Трест ведь не предполагал всю свою валюту расходовать на почтовые нужды шахтёров.

В мою задачу входило тогда покупать в норвежском посёлке марки и передавать их в бухгалтерию рудника. Всё остальное в мою компетенцию не входило, поскольку я был в то время уже уполномоченным треста по связям с иностранцами, руководил туризмом и заведовал норвежским почтовым отделением.

Первые две обязанности сами по себе отнимали много времени и сил, так как были связаны с непрерывными телефонными звонками, организацией экскурсий в соответствии с подписанными договорами, выпиской многочисленных счетов и проверкой их своевременной оплаты, составлением отчётов, участием в различных совещаниях, переговорах, приёмах гостей и так далее и тому подобное.

Третья обязанность являлась как бы попутной. Все гости посёлка, все туристы в ходе экскурсии обязательно приходили в гостиницу и, как правило, сразу направлялись на почту купить открытки с видами российских посёлков, наклеить марки и опустить отправления в почтовый ящик. Особенно приятно мне было то, что некоторые открытки были выполнены по моим снимкам. Одну открытку сделали в Германии, другой целый комплект напечатали в Москве. Так что даже автографы иной раз оставлял, если было время. В жаркую пору весенних и летних наплывов иностранных туристов довольно большой почтовый ящик заполнялся в один день. Поэтому каждый поздний вечер приходилось вынимать корреспонденцию и штемпелевать её, отправляя с первой оказией.