От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

В начале ноября Б. Ельцин получил письменные объяснения А. Чубайса по поводу сомнительного гонорара за книгу в размере 450 тысяч долларов. Они «привели его в ярость». «В этот критический момент красноречие А. Чубайса подвело его». Некоторые говорили, что А. Чубайс не смог успокоить президента. Другие утверждали, что он «рассердил президента, пытаясь дистанцироваться от своих четырех протеже, которые вместе с ним получили деньги за написание спорной истории российской приватизации».

«Как бы то ни было, судьба А. Чубайса в этот момент была предрешена». Ельцин немедленно приказал подготовить указ об отставке одного из соавторов А. Чубайса. Когда В. Юмашев проявил затяжку с подготовкой документа, терпение президента подошло к концу и он заявил, что «или указ будет готов через час, или главе президентской администрации тоже не сносить головы».

Борьба потребует новых жертв, считал английский корреспондент. Соавторы А. Чубайса лишились своих постов, а сам он потерял должность министра финансов.

Для противников А. Чубайса, которые составляли большинство политической и финансовой элиты России, обвинения в его адрес были манной небесной. «Пять минут спустя после появления в эфире журналиста А. Минкина банкиры, враждебные А. Чубайсу, начали звонить своим знакомым, чтобы поделиться радостью по поводу того, что первому вице-премьеру приходит конец».

К. Фрилэнд утверждала со ссылкой на бизнесмена, близкого к мэрии Москвы, что «Ю. Лужков, чья ненависть к А. Чубайсу проявлялась изначально, отреагировал на новость всего шестью словами: «Уволить его, уволить его, уволить его!»

Согласно московским слухам, писала «Файнэншл таймс», движущей силой скандала был Б. Березовский, однако поскольку А. Чубайс и его команда не смогли оспорить утверждения А. Минкина, их жалобы выглядели довольно пустыми. «В любом случае,  — отмечает автор статьи в английской газете,  — более важным каналом влияния оказались теплые связи Б. Березовского с семьей президента». Даже самые верные сторонники А. Чубайса полагали, что он «сам вырыл себе яму».

К. Фрилэнд, излагая суть перипетий вокруг А. Чубайса, не стеснялась в оценках и формулировках: «в Кремле происходит медленная политическая экзекуция», первый вице-премьер «превратился из наиболее влиятельного человека в политический труп», «в личном плане он дискредитирован, а его некогда мощная бюрократическая машина разрушена». На деле же, как указывала «Файнэншл таймс», «победа оказалась пирровой». По стандартам посткоммунистической России, эпизод с получением А. Чубайсом сверхвысокого гонорара «выглядит достаточно тривиально» (явный намек на всеобщую коррумпированность высокопоставленных чиновников и злоупотребления служебным положением), однако «этот инцидент не является единственной причиной проблем Чубайса».

Возможно, за свои ошибки первый вице-премьер еще не заплатил сполна. Парламент «требует его головы в обмен на одобрение налогового кодекса и принятие бюджета на 1998 год», а «кремлевские принцы более умеренно поддержат такие требования». «Однако, как всегда, окончательное решение будет принимать царь Борис»,  — заключала газета.

Английская «Файнэншл таймс» была не исключением. В других влиятельных изданиях Запада — «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» тоже появились публикации, свидетельствовавшие, по мнению наблюдателей, об изменении отношения западного истеблишмента к первому вице-премьеру российского правительства.

Тональность перехода ряда ведущих западных средств массовой информации от безудержного восхваления «главного приватизатора, символа реформ, проводника идей строительства капитализма в России» к резкой, подчас уничижительной критике А. Чубайса задал известный советолог П. Реддвей на страницах «Вашингтон пост» еще в августе 1997 года. Он охарактеризовал А. Чубайса как «авторитарного и нечистоплотного политика, глубоко ненавистного для большинства своих сограждан».

Следовательно, на Западе знали, что получение вместе с ведущими членами своей команды крупного гонорара за ненаписанную книгу об истории российской приватизации, вызвавшее политическую бурю в России, являлось не первым примером «грязной игры» А. Чубайса, стремления к личному обогащению, протекционизма в пользу узкого круга приближенных лиц в заведомо выгодный бизнес.

Поворотный шаг П. Реддвея, который следовало рассматривать как признак охлаждения к А. Чубайсу или предостережения ему, по мнению ряда аналитиков, не мог быть не согласован с представителями администрации США. Объективно публикация в «Вашингтон пост» вредила репутации наиболее прозападно настроенного реформатора, однако имидж невозможно защитить или повысить только поддержкой извне.