От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

Именно такие изменения в реальном положении и формальном статусе премьера вызвали необходимость в перераспределении обязанностей внутри кабинета, инициированных премьер-министром и одобренных президентом. В. Черномырдин еще больше ослабил позиции «молодых реформаторов», лишив их ресурсообразующих полномочий, переподчинив соответствующие структуры себе или передав их в ведение других вице-премьеров. Это относилось прежде всего к контролю над Минфином, ТЭКом, средствами массовой информации.

В то же время аналитики отмечали, что возвышение В. Черномырдина делало его во многих отношениях более уязвимым. Он фактически лишился важного для него громоотвода в лице А. Чубайса. В глазах общества теперь премьер отвечал за все. Видимо, обозначая возникшую опасность, он и возложил на «молодых реформаторов» ответственность за те участки деятельности, где более всего были возможны провалы и взрывы социального протеста. Усиление В. Черномырдина не могло не вызвать также традиционной ревности президента. В прошлом на аналогичные ситуации Б. Ельцин всегда реагировал действиями, резко ослаблявшими позиции премьера. И хотя поле для такого маневра значительно сузилось, аналитиками не исключалось, что президент попытается предпринять нечто подобное, скорее всего, в заметно смягченной форме, воспользовавшись предстоявшей реорганизацией кабинета.

Оценивая ближайшую перспективу на начало 1998 года, аналитики обращали первоочередное внимание на предстоявшие два важнейших политических события  — ежегодное президентское послание Федеральному собранию и ожидавшуюся реорганизацию кабинета министров.

Согласно имевшейся предварительной информации, текст послания Б. Ельцина ожидался дежурным, а значит, его выступление перед Федеральным собранием не могло иметь сколько-нибудь серьезного политического резонанса. Предполагалось, что оно не будет ставить эпохальных целей, а окажется подчинено ближайшей задаче  — обеспечению в 1998 году реального подъема экономики. Этот последний относительно спокойный, «неполитический» год перед электоральным марафоном 1999–2000 годов давал уникальный шанс сдвинуть состояние экономики с мертвой точки.

Та же цель — добиться ощутимого продвижения реформ в последнем «неполитическом» году  — должна была, по мнению аналитиков, определять и логику реорганизации кабинета. Перестановки внутри него, как ожидалось, должны были диктоваться не макрополитическими соображениями  — как уравновесить Черномырдина, а чисто функциональными задачами  — как сделать кабинет более дееспособным. Но, разумеется, было ясно, что все конкурировавшие политические силы попытаются воспользоваться данной ситуацией в своих интересах.

С точки зрения исполнительной власти наиболее предпочтительным являлся вариант сохранения тогдашнего состава кабинета с малозначительными изменениями, возможно, с низведением статуса первых вице-премьеров до обычных заместителей главы правительства. Исходили из того, что торг с коммунистами легче вести, пока в правительстве оставался А. Чубайс. Психологически власть, похоже, готова была пойти даже на вариант включения «лояльных» представителей думской оппозиции в состав кабинета, хотя, по преобладавшему мнению, третье и четвертое чтение бюджета уже могли пройти без дополнительных уступок коммунистам. Вариант создания полноценного коалиционного правительства рассматривался аналитиками как маловероятный, не в последнюю очередь потому, что он должен был вызвать резкое противодействие со стороны В. Черномырдина.

Другой аспект проблемы состоял в том, откуда исполнительная власть могла черпать кадры для обновления кабинета? По-видимому, как федеральный административный резерв, так и думский некоммунистический, после прихода в правительство М. Задорнова и его команды, были практически исчерпаны.

Официальная информация о действиях президента была крайне противоречивой. С одной стороны, правительство получило очередной выговор  — конечно же, за неудовлетворительную работу. И вдруг прямо противоположное высказывание: «Улучшилось настроение людей, и по зарплате такого шума нет». Если учесть тот факт, что пресса в конце 1997 года постоянно сообщала о забастовках бюджетников, так и не получивших обещанные деньги, то создавалось впечатление, что Б. Ельцин был не в курсе реального положения дел в стране.

Новый виток получила дискуссия по вопросу о его третьем президентском сроке. Сам Б. Ельцин заявил, что намерен руководствоваться в этом вопросе только Конституцией и в связи с этим больше думает не о своем президентстве на третий срок, а о своем преемнике, который столь же твердо и последовательно проводил бы в стране демократические реформы.