От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Стремление одних государств установить свои особые права на определенные участки Каспийского моря расцениваются другими как односторонние действия, противоречащие действующему статусу Каспия. В прошлом статус моря был определен договором между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года и советско-иранским договором о торговле, рыболовстве и судоходстве (мореплавании) 1940 года. В этой связи МИД РФ неоднократно заявлял, что «норм международного права, которые обязывали бы нас руководствоваться нормами морского права или делить Каспий на секторы, не существует». Однако проблема-то существует, и ее важнейшую подоплеку составляет стремление прикаспийских государств обособить «свои» ресурсные секторы без взаимного согласования и последующим приглашением для их освоения иностранных, преимущественно западных компаний в ущерб компаниям прикаспийских стран. Проблема как раз и оказывается в том, чтобы добиться согласованных подходов, основанных на взаимном уважении национальных интересов, чтобы изменение статуса Каспия проходило в упорядоченном русле.

Многие исходят из того, что Каспий следует считать открытым морским пространством, на который автоматически распространятся соответствующие статьи ООН по морскому праву 1982 года. Такова, в частности, позиция Азербайджанской Республики. Однако, как полагает российская сторона, уникальность Каспия этой Конвенцией не учитывается. Существующий статус был установлен, как уже отмечалось, на основе договоров и других международно-правовых документов двух прикаспийских государств СССР и Ирана. Он получил международное признание и обрел самостоятельное существование.

Аргументируя свою позицию, МИД РФ утверждает, что природные ресурсы Каспия являются общей собственностью прибрежных государств и поэтому лишь все они совместно могут решать вопросы, связанные с их эксплуатацией. Таким образом получается, что Россия добивается, по сути, права вето по любым каспийским проблемам. Кроме того, доказывается, что Каспийское море является закрытым не только в географическом, но и в политико-экономическом отношении, то есть любую деятельность в нем могут вести лишь прибрежные государства. В юридическом плане основу этой позиции ищут в договорах Российской империи, а затем Советского Союза с Ираном. В них действительно сформулирован особый, закрытый статус Каспия, а именно обозначены исключительные права России и Ирана на мореплавание. Ссылаясь на это, российский МИД утверждает, что участие приморских государств в эксплуатации каспийского шельфа неправомерно. Приморские же государства считают, что положения советско-иранских соглашений не обязательны для третьих стран, которые их не подписывали. И потом, в них речь не шла, да и не могла идти об использовании ресурсов морского дна.

Проблема состоит в том, насколько обязательны эти соглашения для новых прикаспийских государств, возникших после распада СССР. Действительно, они считаются правопреемниками СССР и в этом качестве должны соблюдать все соглашения, ими заключенные. Однако этот принцип реализуется не автоматически.

В качестве аналога новые государства приводят такую параллель. Потребовались специальные решения законодательных органов Украины, Белоруссии и Казахстана о присоединении к Договору о нераспространении ядерного оружия. Ряд государств бывшего СССР заключили между собой особое соглашение, в котором конкретизировали свои обязательства по Договору об обычных вооруженных силах и вооружениях в Европе. Далее, и это новым прикаспийским государствам представляется самым главным, любой международно-правовой документ фиксирует определенный баланс интересов, складывавшийся в определенное время в определенной геополитической обстановке. Как только этот баланс меняется, юридические обязательства теряют свою силу либо де-юре, либо де-факто. Россия, например, в последнее время сама добивается пересмотра весьма существенных положений Договора об обычных вооруженных силах, ссылаясь на изменившуюся после распада СССР стратегическую обстановку. Поэтому новые государства Каспийского бассейна вправе задать вопрос о применимости для них тех или иных положений документов более чем полувековой давности в принципиально новой международно-политической реальности. Наконец, любой участник любого международного договора может выйти из него, если сочтет, что последний не отвечает его интересам.

Далее доказывается, что к Каспийскому морю, не имеющему каналов сообщения с другими морями, не применимы ни положения Конвенции по континентальному шельфу, ни положения Конвенции ООН по морскому праву, относящиеся к открытым морям. Это спорно. Как и то, если бы пришлось договориться, что природные ресурсы Каспия представляют собой общую собственность. В этом случае Иран или любое другое каспийское государство получило бы право диктовать России в будущем линию поведения в освоении нефтяных и иных ресурсов, например, на шельфе вблизи Астрахани.