От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Между тем, по мнению аналитиков, истинный, так сказать, сугубо прагматичный и приземленный смысл происходившего заключался в том, что правительство и ЦБ находились под сильнейшим давлением финансовых олигархов, лихорадочно пытавшихся спасти свои банки. Объявление ЦБ «избранных», в частности, Сбербанка, с фактической отмашкой от прочих банков, запрет последним снизить нормы резервирования на пять процентов, перспектива их банкротства и национализации либо продажи новым владельцам — все это заставило банкиров в ускоренном темпе пролоббировать перед президентом кандидатуру «спасителя» — В. Черномырдина. Лоббирование шло через окружение Б. Ельцина, главным образом через руководство его администрации.

В. Черномырдин потребовался также тем силам, которые были, по сути, оторваны от бюджетной «кормушки» при правительстве С. Кириенко. Они ассоциировались в глазах наблюдателей главным образом с Б. Березовским. Именно реализации сценария возвращения В. Черномырдина во власть, по мнению аналитиков, были посвящены консультации Б. Березовского и В. Черномырдина. Со вторым премьерством В. Черномырдина прогнозировалось значительное усиление роли и влияния Б. Березовского во всех государственных делах.

Однако вернемся к причинам, вызвавшим столь масштабную финансовую катастрофу.

Безусловно, крайне негативное влияние на положение дел в российской экономике в июне — июле оказали внешние факторы. Это и новая волна кризиса на мировых финансовых рынках, и необходимость выплаты коммерческим банкам страны процентов по кредитам зарубежных банков, полученных в августе 1997 года под данные Кремлем и Белым домом обещания экономического роста.

Однако, по мнению ряда экспертов, названные факторы ни в коей мере не являлись, истинной причиной краха социально-экономической политики российских властей, они лишь подтолкнули, стимулировали этот крах. Итоги августа отчетливо продемонстрировали исчерпанность экономических, социальных, политических ресурсов того пути развития, которым страна шла начиная с 1991 года, показали неспособность политической системы адаптироваться к новым социальным вызовам.

Несостоятельной, по оценкам специалистов, оказалась очередная попытка российских властей, осуществленная на этот раз кабинетом С. Кириенко, преодолеть застарелые болезни отечественной экономики, осуществить ее структурную перестройку путем форсирования курса радикальных рыночных реформ. И дело здесь было не в нерешительности правительства «юных реформаторов», как это пытались представить российские и зарубежные аналитики либеральной ориентации, а в серьезных ограничителях социально-политического характера. Кредит доверия общества к существующей власти на седьмом году реформ казался многим полностью растраченным, что выразилось в отчетливом нежелании забастовочного движения, да и большинства населения в целом потерпеть «еще немного» ради улучшения благосостояния в неопределенном будущем.

В августе 1998 года наиболее серьезной проблемой для властей оставались протестные акции представителей социально уязвленных групп. Среди них выделялись действия горняков — блокада Сахалинской ГРЭС, Транссиба в Челябинской области и в Кузбассе, захват в заложники гендиректора шахты «Воргашорская», предупредительные пикеты ростовских угольщиков, выставленные у полотна Северо-Кавказской железной дороги, акция протеста, организованная шахтерами на Красной площади после возвращения Б. Ельцина в Москву из отпуска, пикетирование ими Дома правительства. Произошли волнения оборонщиков в Ярославле, Ульяновске, Омске, пенсионеров — в Перми. Усилилась напряженность в армии, где после демарша майора Беляева, выведшего в конце июля танк на городскую площадь в знак протеста против невыплаты денежного довольствия, начала расти тяга к «решительным действиям».

Радикализации либеральных рыночных реформ объективно препятствовало и то, что в стране за годы преобразований сложился мощный блок новой элиты, включавший часть региональных лидеров, финансовую квазиолигархию, также не заинтересованных в резком форсировании преобразований. Так и не сумев договориться с этими группами, кабинет С. Кириенко практически решил пойти по пути навязывания истеблишменту жестких и непопулярных решений, что на практике, как уже отмечалось выше, привело лишь к дезорганизации финансовой системы страны и острейшему политическому кризису. С этим, кстати, был связан и тот факт, что получение российским правительством июльского кредита от международных финансовых организаций не только не возымело позитивного социально-экономического эффекта, но и явилось одной из причин того, что июль ознаменовался самым значительным общественным кризисом за всю историю «пореформенной» России, поставившим страну на грань общенациональной катастрофы.

Из досье «Экономическая ситуация в России накануне августа-98»: