От Фарер до Сибири

Для возделывания своих полей у г-на Памфилового были достаточно современные сельскохозяйственные инструменты. Тем не менее он не обладал необходимым опытом их использования; культивирование осуществлялось достаточно устаревшим способом, хотя благодаря плодородию почвы и жаркому лету там выращивалось много различных зерновых культур, а также свекла, лен и картофель. От западных окрестностей Тюмени на восток до Томска простирается зона глубоких залежей чернозема, не имеющая четких контуров. Почва в этих местах необычайно плодородна, за исключением мест вблизи озер, где она закисляется и становится болотистой. Чем далее на север, тем больше чернозем сменяют глинистые и песчаные почвы, а погодные условия становятся все менее благоприятными для выращивания сельскохозяйственных культур.

Из поместья, где я наслаждался русским гостеприимством, я предпринимал короткие поездки по окрестностям, в том числе чтобы познакомиться со скотоводческим хозяйством местных крестьян. Здесь мне нередко приходилось испытывать разочарование. Когда я спрашивал крестьян о загонах для животных, в ответ мне говорили, что таких построек у них не имелось. Рогатый скот находился под открытым небом как летом, так и зимой, под снежными буранами и в лютые морозы. Кое-где коров на ночь загоняли под крышу – в совершенно темное, холодное строение, где животные могли свободно перемещаться. Или же, что случалось чаще всего, коровы могли – если в этом было хоть какое утешение – укрываться под соломенной крышей, установленной на четырех столбах, которые были вбиты в землю на территории просторного двора, окружающего жилой дом. На этой соломенной крыше, не имеющей стен, всегда лежало какое-то количество корма (сено и солома).

К одной из стен дома был пристроен длинный низкий сарай с плоской крышей из веток или решеток. Этот сарай, также неотапливаемый и темный, был предназначен для лошадей хозяина, которых у местных крестьян обычно было по несколько штук. Сарай находился внутри ограды и мог занимать треть всего дворового пространства. В крупных западносибирских городах начали строить загоны для коров, более соответствующие современным требованиям, однако в сельской местности пока еще не просматривается никакого улучшения убогих условий содержания скота и ухода за ним. Крестьяне кормят коров исключительно сеном, но немногим более снисходительны к лошадям, которым иногда дают овес.

У Памфилового было около шестидесяти коров, которые зимой стояли в теплом, светлом, недавно построенном хлеву с подведенной к нему водой. Это был единственный настоящий хлев, который я увидел в сельской местности в Сибири. Днем коров всегда выгоняли наружу, даже при температуре –40 °R. Г-жа Памфиловая интересовалась у меня как у сына землевладельца, из-за чего ее коровы постоянно давали мало молока, несмотря на то что они были очень хорошей породы, и как могло так случиться, что коровы ее работников, которые содержались в намного худших условиях и получали более скудный корм, почти всегда находясь в холоде и под снежными буранами, давали намного больше молока и лучшего качества, чем у нее.

Я с самого начала столкнулся с тем, что ее скот подвергался необычайно жесткому и жестокому обращению. Нередко можно было наблюдать, как свободно гуляющие животные лихорадочно спешили к корыту с водой, чтобы удовлетворить жажду. Но только несчастные животные начинали пить, работники из хлева накидывались на них с палками и кнутами и, извергая на них проклятия, выгоняли со двора. Соответственно, вечером, когда было нужно ставить коров в хлев, их загоняли туда с руганью, пинками и ударами, как только они смели посмотреть с вожделением на воду. Коров здесь, как и по всей России, привязывали за рога. Не было смысла делать работникам предупреждение или замечание: если их увольняли и нанимали других, то те проявляли себя такими же жестокими, бесчеловечными и бесчувственными по отношению к животным, как и их предшественники. В целом работники и слуги в России не выказывают особого рвения относиться с уважением к кому бы то ни было или проявлять терпение.

В поместье была масляная фабрика (для выработки масла из бобовых) и механическая маслобойка. Маслобой-лифляндец делал там кисломолочный сыр и прекрасное столовое масло, которое продавалось в Тюмени по цене 1 крона за русский фунт (около 90 квинт[30]). Осадок от производства масла использовался для кормления телят. Крестьяне продавали свое молоко на маслобойню, сами же его практически никогда не пили, а также не ели масла или сыра.

Во время моего пребывания на «Фабрике у Черного ручья», как называлось это поместье, русские праздновали Пасху. На утро первого дня Пасхи, когда я уже был готов покинуть свою комнату, ко мне зашел управляющий помещика, хорошо сложенный, рослый темноволосый русский, который, к моему полному замешательству, обнял меня и поцеловал три раза, сначала в губы, потом в обе щеки, после чего поздравил меня: «Христос воскрес!» Мне полагалось ответить: «Воистину воскрес!»