Читаем От Фарер до Сибири полностью

Ветер мел по кристально чистой, сверкающей поверхности. Проверять сети – занятие не для теплолюбивых. Нужно быстро работать руками, когда сеть поднимается наверх; потом ее нужно как можно быстрее опускать обратно в воду, иначе на ячейках появятся ледяные корки толщиной с палец и будет трудно затащить их обратно через достаточно узкую лунку. Если руки теряли чувствительность и коченели, мы их прижимали к телу, чтобы к ним опять прилила кровь.

Сети проверялись несколько раз за день, а время ожидания убивалось поддержанием себя в тепле: мадам Питсери прыгала на одной ноге, смеялась и рассказывала остроумные шутки, которые я вскоре начал понимать и ценить, Питсери тренировался бросать лассо или что-то вырезал на захваченной с собой рукояти топора, сидя на санях, к которым были привязаны наши олени, а я демонстрировал свое умение кататься на коньках, которые для аборигенов выглядели необычным средством передвижения. Мы наловили значительное количество рыбы – это вызвало у аборигенов большую радость, они были довольны и пребывали в хорошем настроении. После этого они прямо на льду должны были насладиться своим халлё (сырой рыбой) до возвращения на материк: и мужчины, и женщины энергично счищали шкуру с жирной, лакомой рыбы, потом нарезали большие ломти, клали их в рот и, проводя ножом снизу вверх, отрезали по кусочку, который тут же глотали. Я опасался за носы аборигенов, которые они могли задеть ножом, но мои опасения были беспочвенными – их техника была совершенно безупречной. Прошло немного времени, и я сам освоил этот способ поедания рыбы. Больше времени у меня заняло привыкание к употреблению сырой холодной рыбы без соли или какой-нибудь приправы, однако потом я стал предпочитать ее любому другому блюду – могущественна сила привычки! Аборигены считают, что сырая пища не только придает силы, но и полезна.

Мы остались в Тазовской губе до середины ноября, когда Питсери отправился с чумом, женой и оленями на юг, а я некоторое время пожил на станции Нейве-сале, которую у устья реки Пур в Тазовской губе основали англичане из Тюмени.

Зимнее предприятие г-на Уордроппера, расположенное сразу за Полярным кругом, состояло из большого красивого бревенчатого дома, который служил зимним общежитием для рыбаков и управляющих, двух амбаров и одной бани. К одному из фронтонов жилого дома был пристроен магазин со складом. Просторный чердак служил местом хранения рыболовных снастей (лесок, сетей) и пушнины. Общежитие состояло из гостиной, жилой комнаты и кухни с достаточно высокими потолками. В большую просторную гостиную, которая обогревалась плохо работающим старым очагом, ежедневно заходили множество клиентов из числа аборигенов; они садились за длинный стол, куда выносили чай и сухари из черного хлеба вперемешку с мякиной. Хлеб пекла на кухне, примыкающей к прихожей, пожилая повар-остячка Аграфена. К магазину примыкала жилая комната, служившая спальней. Когда работа завершалась, а аборигены уходили восвояси, мы – лютси (то есть русские), как нас называли аборигены, – вечером собирались для непринужденного общения на кухне, поскольку находившаяся на кухне большая печь с плитой позволяла поддерживать тепло, пусть порой и неравномерно. Снаружи мог быть сильный мороз, в стенах с короткими промежутками раздавался такой треск, что человек, не знакомый с местными условиями, подскакивал вверх, полагая, что дом взрывается. В начале декабря в отдельные дни мороз достигал 51–52 °R (около 66 °C): это была самая низкая температура, которую я мог замерить своим термометром. К счастью, у нас было чем топить. К берегу весьма широкой реки Пур у Нейве-сале летом прибивает множество бревен. Для двух русских рыбаков, оставшихся на зимовку, основным занятием было колоть дрова, а также отвечать за водоснабжение дома и убирать по утрам лед, который за ночь образовывался в прорубях, и т. д. До 1 декабря мы также занимались на реке подледным сетевым ловом рыбы.

Еда, которой мы питались в Нейве-сале, была столь полезной и питательной, сколь и скудной. На завтрак в 8–9 ч. утра подавались пирожки (жареные пшеничные булочки овальной формы, наполненные мелко порезанным сочным мясом) в сливочном или осетровом масле, на обед (в 12.30–13 ч.) – рыбный пирог (изделие из пшеничного теста, наполненный целиковой рыбой или рыбным филе), вкусный суп из оленины с мелко порезанными кусочками мяса или уха, а также жареная или вареная рыба. В качестве раритета на обеденном столе всегда стоял заполненный солью и специями судок. Между 3 и 5 ч. дня мы пили чай с пшеничным хлебом, а в 9 ч. вечера был ужин, который каждый божий день за тот месяц, что я провел на станции, состоял исключительно из посоленной сырой мороженой рыбы с уксусом и черным хлебом. Людям обычно нравился именно последний прием пищи за день. Впрочем, нас было не так уж и много на станции: два рыбака, приказчик и распорядитель со своей супругой, помимо меня и толстой пожилой поварихи Аграфены.

Перейти на страницу:

Все книги серии Впервые на русском

Похожие книги

Карта времени
Карта времени

Роман испанского писателя Феликса Пальмы «Карта времени» можно назвать историческим, приключенческим или научно-фантастическим — и любое из этих определений будет верным. Действие происходит в Лондоне конца XIX века, в эпоху, когда важнейшие научные открытия заставляют людей поверить, что они способны достичь невозможного — скажем, путешествовать во времени. Кто-то желал посетить будущее, а кто-то, наоборот, — побывать в прошлом, и не только побывать, но и изменить его. Но можно ли изменить прошлое? Можно ли переписать Историю? Над этими вопросами приходится задуматься писателю Г.-Дж. Уэллсу, когда он попадает в совершенно невероятную ситуацию, достойную сюжетов его собственных фантастических сочинений.Роман «Карта времени», удостоенный в Испании премии «Атенео де Севилья», уже вышел в США, Англии, Японии, Франции, Австралии, Норвегии, Италии и других странах. В Германии по итогам читательского голосования он занял второе место в списке лучших книг 2010 года.

Феликс Х. Пальма

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика