От Фихте до Ницше

Очевидным возражением против сведения философии к положению служанки науки является то, что существуют проблемы, не поднимаемые какой-либо из конкретных наук, но требующие решения и традиционно по праву считающиеся имеющими отношение к области философского исследования. Конечно, позитивист убежден, что вопросы о предельной реальности или Абсолюте, о происхождении конечных существ и т. п., по сути, не получают ответа у метафизических философов, вроде Шеллинга. Но даже если мы согласны, что эти вопросы фактически не получили определенного ответа или даже что мы были не в состоянии ответить на них, мы все же могли бы сказать, что постановка и обсуждение таких вопросов имеет большую ценность. Ведь это помогает указывать границы научного познания и напоминает нам о тайнах конечного бытия. Поэтому эффективное исключение метафизической философии требует утверждения двух дополнительных тезисов. Должно быть показано, что метафизические проблемы не могут найти решения в принципе, а не просто в том смысле, что мы не в состоянии решить их здесь и теперь. И кроме того, должно быть показано, что в принципе неразрешимые проблемы являются псевдопроблемами в том смысле, что они вообще представляют собой не реальные вопросы, а вербальные выражения, лишенные какого-либо ясного смысла.

474

Именно это намеревались продемонстрировать неопозитивисты Венского кружка* и их единомышленники в 20-е гг. XX столетия, разрабатывая критерий осмысленности, так называемый принцип верификации, который эффективно исключил бы метафизические проблемы и утверждения из класса осмысленных проблем и утверждений. Помимо чисто формальных пропозиций логики и чистой математики осмысленные пропозиции истолковывались в качестве эмпирических гипотез, смысл которых совпадал с мыслимым, хотя и не обязательно практически реализуемым способом верификации в чувственном опыте. И поскольку, к примеру, мы не можем представить эмпирической верификации в чувственном опыте утверждения Парменида о том, что все вещи в действительности суть одно неизменное бытие, то это утверждение не может быть принято в качестве осмысленного [1].

1 Иными словами, это утверждение могло бы быть выразительным и вызывающим эмоциональное отношение, обладая тем самым "эмоциональным" смыслом; но, согласно строгим неопозитивистским принципам, оно было бы бессмысленным в том смысле, что оно не могло бы быть ни истинным, ни ложным.

Высказанный в этой форме неопозитивистский критерий осмысленности был, однако, не способен противостоять критике, как внешней, так и идущей изнутри неопозитивистского движения, и он стал либо интерпретироваться в качестве чисто методологического принципа, служащего выделению области того, что могло бы быть названо собственно научными гипотезами, либо упрощаться и выхолащиваться до такой степени, что становился совершенно неэффективным для исключения спекулятивной философии.

Суть дела, я думаю, заключается в том, что неопозитивизм как философия был попыткой представить теоретическое оправдание позитивизма как умонастроения или установки. И неопозитивистский критерий осмысленности оказался серьезно нагружен скрытыми философскими предпосылками, характерными для этой установки. Более того, его эффективность в качестве оружия против метафизической философии зависела от сохранения в тайне этих предпосылок. Ведь как только они становятся явными, неопозитивизм обнаруживает себя как еще одно спорное философское учение. Разумеется, это не влечет за собой исчезновения позитивизма как умонастроения или установки. Но громадное достижение всей

475

истории возникновения и критики (отчасти самокритики) неопозитивизма состояло как раз в высвечивании скрытых предпосылок. Речь шла о том, что позитивистское умонастроение, широко распространившееся в XIX в., становилось предметом рефлексивного самосознания и усматривало свои собственные предпосылки. Конечно, подобное самосознание достигалось в философской сфере и оставляло незатронутыми значительные области позитивистского умонастроения или установки. Но это лишь помогает наглядно продемонстрировать необходимость философии, одной из функций которой является именно выявление и критическая проверка скрытых, неявных предпосылок нерефлексивных философских установок [1].

1 Библиография по неопозитивизму представлена в антологии "Логический позитивизм" ("Logical Positivism", ed. by A. J. Ayer, Glencoe, Ill. and London, 1959). Ряд работ, иллюстрирующих обсуждение принципа верифицируемости, а также избранную библиографию можно найти в "Новом введении в философию" ("A Modern Introduction to Philosophy", ed. by P. Edwards and A. Pap, p. 543 - 621. Glencoe, Ill., 1957). См. также: "Современная философия" ("Contemporary Philosophy", by F. С. Copleston, p. 26 -60. London, 1956), для критического обсуждения неопозитивизма.

3