От Геракла до Перикла. Древнегреческая история

Патрокл после бегства из Опунта, где он во время игры случайно убил своего сверстника, становится членом etairoi, будучи принят в доме отца Ахилла Пелея в статусе младшего члена семьи (независимо от возраста), что выше статуса раба, но совпадает со статусом слуги, оруженосца, телохранителя. Принятие в семью означает приобщение к родовому культу, а значит – актуальное родство со всеми вытекающими обязательствами. Друг Ахилла делит с ним кров и стол, за смерть друга полагается месть, его тело ни в коем случае не оставляют врагам. Слуга может быть даже наследником своего друга-патрона: не только его имущества, но и определенного статуса в семье. Так, Патрокл в случае смерти Ахилла должен был стать опекуном его сына.

Из сказанного можно сделать вывод, что Федр не в курсе древних обычаев, отраженных в произведениях Гомера. Его рассуждения – своего рода модернизация мифологии, а с нею – и общественных отношений, в которые вносится дух упадка афинской демократии (пир – событие на рубеже 5 и 4 вв. до н.э.) вместе с гомосексуальными аллюзиями. И в наши времена такие аллюзии становятся весьма заметными, отчего текст Платона реинтерпретируется порой до полного безобразия и становится грязным наветом на античную Грецию и платонизм.

Мораль и общество (Павсаний)

После выпавших из повествования других речей слово перешло к Павсанию. Он представил версию разложения мифа: о двух Эротах. И здесь вскрывается тот факт, что Эрот отвечает за мужскую любовь и любовь к мужчине. А женская любовь и любовь к женщине – это дело Афродиты. Павсаний связывает эти два персонажа в их двойственности: «нет Афродиты без Эрота», а раз так, то и Эротов два, как есть две Афродиты – одна дочь Урана (небесная, у нее нет матери) и дочь Дионы и Зевса (пошлая). Таким образом, двум Эротам следует разная похвала (поскольку хвалить надо всех богов, то придется хвалить и пошлых Эрота и Афродиту). Правда, хвалить пошлого Эрота у Павсания как-то не получается. Само же «раздвоение» богов – очень смелый эксперимент, позволительный только с точки зрения очень давней традиции, когда чуть ли ни в каждом полисе были боги с одинаковыми именами, но с разными эпитетами (что говорит и о различии в мифологии). Можно сказать, что это «модернистский» подход к мифу, представляющий собой чистый домысел.

Павсаний говорит: «не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить». Ему не хочется хвалить пошлого Эрота, даже если это положено по его божественному статусу. Он фактически меняет тему. Вместо обсуждения достоинств бога, он говорит о полезном и вредном, дурном и благом.

Согласно Павсанию, Эрот пошлый соответствует любви ничтожных людей. Такие, во-первых, любят женщин не меньше, чем юношей; во-вторых, они любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души. Здесь можно снова уловить гомосексуальный мотив: пошло любить женщин не меньше, чем юношей (заметим, что речь идет именно о юношах, а не о мужчинах вообще). Тем не менее, возможна и иная интерпретация: презрение к «бабникам», которые ради женских прелестей готовы отказаться от мужского общества, мужской дружбы (которая у греков может называться «любовью»). Греки вообще слабо отличали любовь и дружбу. Особенно, когда дружба была закадычной.

Павсаний полагает серьезное отличие в генетике между небесной и пошлой Афродитой. Небесная связана только с мужским началом, пошлая – с женским и мужским в равной мере. Поэтому любовь небесная от Эрота – это любовь к юношам (то есть, дружба). Это любовь «старшая», она и «не дерзостна» и влечется умом, который больше присущ мужчинам. Павсаний даже полагает необходимым издать закон, запрещающий любить малолетних, которые еще не обнаруживают разума (а таковой возникает «с первым пушком» над губой). В особенности Павсаний беспокоится о проявлении пошлого Эрота в отношении малолетних, выступая тем самым против педофилии. Точно так же запрещено должно быть, с его точки зрения, любить пошлым образом свободнорожденных женщин (то есть, совращать). Может быть, с рабынями в Афинах не очень-то церемонились.

В целом подход Павсания может быть истолкован в духе этики «мужских союзов» – воинских сообществ, где мужская дружба создает опору общины, а потом и государства – всех его социальных элементов. Принижение любви между мужчиной и женщиной в данном случае связано именно с «плотским» характером взаимного влечения. Дружба между мужчиной и женщиной и теперь нечто редкостное и не вполне понятное. А любовь, с нравственной точки зрения, требует серьезных ограничений. В этом смысле Павсаний говорит вполне понятное нам, если провести более четкую грань между любовью и дружбой. Тогда и Эрот – просто лишний персонаж.