От глупости и смерти

– Чертова дорога! – пробормотал себе под нос Хукер. Двухполосная дорога была ровная, бетонированная, но ехали они на прискорбно низкой скорости. Холодный фронт резко спустился с севера ближе к вечеру, а вместе с ним прилетел и яростный ветер. Дороги почти встали, фуры переворачивались, то тут, то там попадались съехавшие в кювет машины. На каждом повороте какой-нибудь автомобиль увязал в снегу, пассажиры бросали его и шли пешком… никто никому не помогал, так как велик был риск застрять самим.

Теперь снегом завалило всю внутреннюю часть дороги, проехать на север штата можно было только по самому краю. Точно таким же манером на юг машины двигались по разделительной полосе.

У Маккинли Хукера страшно болела спина, а руки, которыми он сжимал руль, замерзли. В глаза словно насыпали песка, и постоянно пульсировало в висках.

Еще в самом начале вечера они съели все, что было в коробке для ланчей, а теперь часы на приборной панели показывали 2:25 ночи, и они понимали, что должны найти мотель, где можно переночевать. Кин был за рулем с утра, они всего несколько раз останавливались на заправках, и теперь его спина ниже лопаток, в районе поясницы, там, где находились почки, болела так сильно, что ему приходилось сгибаться над рулем, сутуля плечи и испытывая во всем теле ужасный дискомфорт, от которого у него не было возможности избавиться.

А метель все только усиливалась.

Машины, убирающие снег и посыпающие дорогу гравием, еще не выехали на работу, и вряд ли появятся до утра. Состояние дороги было просто ужасным. Всего одна полоса для движения, и та покрыта ледяной коркой, а с севера все время летел снег, и никто не мог сказать, сколько еще они смогут двигаться хотя бы с их теперешней скоростью пятнадцать миль в час.

Они должны были найти мотель. Чтобы поесть, согреть детей, поспать и набраться сил перед поездкой в Чикаго.

Они должны были найти мотель…

Он прогнал, отбросил от себя эту мысль, как дикая кобыла сбрасывает своего ездока. Потом посмотрел в зеркало заднего вида и понял всю тщетность своих надежд.

Из зеркала на него посмотрело шоколадное лицо с пронзительными глазами и ртом, полным широких белых зубов. Кожа Алмы была и того чернее.

Он еще крепче сжал руль.

Между Мейконом и этим затерянным на темных просторах Кентукки местом находилось всего три мотеля для цветных. Три мотеля, и все они были омерзительными. Кину Хукеру иногда казалось, что не было никакого смысла продолжать борьбу. Теперь еще этот тайный совет в Чикаго. Его единогласно избрали в качестве представителя от города Мейкон в штате Джорджия. Он должен был получить инструкции, а затем однажды…

Он решил не думать об этом. Все это должно произойти в будущем, в том особенном будущем, в наступление которого он особенно не верил, но о котором так часто размышлял, когда ему было особенно тоскливо на душе.

А сейчас перед ним стояла другая проблема – выжить.

– Кин, мы сегодня доедем до Чикаго?

– Не знаю, как нам это сделать, милая. Нужно проехать еще четыре сотни миль, а у меня, если честно, жутко болит спина.

– Что же мы будем делать? Может, попробуем уснуть в машине?

Он покачал головой, не сводя глаз с двух лучей, слабо светивших сквозь кружащуюся пелену снега.

– Ты ведь понимаешь, что нам придется оставить двигатель включенным, но все равно обогреватель вряд ли поможет, температура падает так стремительно.

– Но ведь здесь где-то должна же быть стоянка?

Он бросил на нее быстрый взгляд. И она тоже поняла, в чем заключалась проблема. В чем она всегда заключалась. Они не произносили это вслух, нельзя же постоянно говорить о неоспоримых жизненных фактах, это слишком быстро вызывает скуку и уныние.

– Не думаю. Может быть. Посмотрим.

Он повернулся и успел нажать на тормоз, еще мгновение, и они въехали бы в кузов фермерского грузовика.

Грузовик был старым, без задних фонарей. Кин резко втопил педаль тормоза в пол, затем отпустил и еще несколько раз нажал на нее, машина потеряла зацепление со скользкой дорогой, ее начало закручивать. Он крутанул руль навстречу вращению и сумел выровняться, не потеряв ускорение.

Но даже когда опасность миновала, он еще долгое мучительное время сидел, застыв на месте, сжимая руль и глядя на дорогу, не в силах унять бившую его дрожь от пережитого потрясения. Значит, решено. Они остановятся в ближайшем мотеле или ресторане. Разумеется, он знал, что потом произойдет. Кин был неглупым человеком. Где-то в глубине души он часто проклинал себя за то, что не оказался безграмотным негром, готовым кланяться всем белым и позволять белому господину решать за него его судьбу. Но он вырос в Мичигане, его детство и юность можно было назвать почти безоблачными, не считая лишь нескольких неприятных инцидентов, которые ему хотелось забыть. Разумеется, не обходилось без контроля со стороны общины и разных пересудов, но он к этому привык и воспринимал как должное. Его все удовлетворяло, пока он не соблазнился работой в Джорджии.