От Голливуда до Белого дома

Квартира у нас теперь тоже была новая, с эффектным, хотя и весьма причудливым интерьером. Она занимала треть дома в фешенебельном районе на бульваре Америго Веспуччи на набережной Арно. В качестве декоратора мама наняла русскую девушку, которая называла себя Ла Барцова и принимала участие в оформлении спектаклей Дягилева. Ей нравились драматические сочетания красных, фиолетовых и розовых оттенков. Например, в комнате, которую отвели нам с Жижи, были красные стены, а на белых карнизах расцветали алые маки. Шторы были сделаны из белого льна, тоже вышитого маками. На полу лежал снежно-белый ковер (по крайней мере, таким он оставался первые два дня). И — вишенка на торте! — Ла Барцова декорировала комнату дорогими куклами в костюмах народов разных стран. Позже мы с братом развлекались, устраивая казнь кукол — отрубали им головы и бросали в воды Арно прямо из окна.

Жижи и я были неразлучны и пользовались дурной славой. Нас, заядлых драчунов, называли «маленькими казаками». Мы возобновили русско-турецкую войну, а в качестве армии неприятеля использовали Нахад-бея, флегматичного толстого сына турецкого консула. Жижи атаковал его с одного фланга, я с другого, и мы задавали ему хорошую взбучку, полностью приводя в негодность его матроску.

Больше всего мы любили играть в ковбоев и индейцев. Я придумывал костюмы для нас обоих — мой первый опыт в этой области (сам я, конечно, был индейцем). Устраивали мы и другие костюмированные представления. Так несколько раз мы играли в нищих: стояли на улице недалеко от нашего дома, одетые в лохмотья, с грязными лицами, и просили милостыню. Потом эти деньги тратили на кино. Это продолжалось, пока однажды нас не засекла негодующая мама.

Участвовали мы тогда с немалым энтузиазмом и в более зловещей костюмированной драме: мы с братом были balilla, членами фашистской молодежной организации. Все школьники должны были пройти в ней подготовку, и, должен признаться, нам это нравилось, хотя на деле наши сборы были похожи на обычные занятия бойскаутов с военным уклоном. По воскресеньям мы организованно играли в войнушку, и нам внушали, что мы должны быть готовы сражаться с коммунистами. Вот это для меня было очень важно, потому что кто, как не коммунисты, отняли все у нашей семьи.

Форма членов организации тоже привлекала: черная рубашка, шорты хаки и маленький черный берет. Черные форменные ботинки мне сшили на заказ. Приятно было выглядеть так элегантно, хотя глупую пропаганду, которой нас пичкали, я уже тогда умел распознать. Ну какая, в самом деле, из нас «первая линия обороны от коммунизма», когда мы ничего толком не умели? Я был командиром отделения, но никак не мог научить десятерых моих подопечных маршировать в ногу, они постоянно расползались кто куда. Я понимал, что если Италию придется защищать нам, у страны возникнут серьезные проблемы. День ото дня пропаганда становилась все массированнее и жестче, хотя в самом начале Муссолини многим казался чуть ли не героем. Он победил коммунистов и восстановил порядок, он боролся с мафией, и, самое главное, поезда стали ходить по расписанию. В обществе его поддерживали лучшие люди.

К тому же фашисты научили нас кататься на лыжах. Они уделяли много внимания всем спортивным соревнованиям. Зимой по выходным у нас бывали лыжные гонки, и мы с братом показывали немалые успехи. Этот вид спорта только набирал популярность за пределами Скандинавии, снаряжение еще было весьма примитивным, как и лыжные костюмы. Мама снабдила меня русской меховой шапкой, толстым свитером и курткой из шотландки, что хорошо предохраняло от холода. А вот ниже пояса дела обстояли хуже. Брюки были сшиты из армейского сукна и промокали, как и ботинки, которые, подозреваю, были сделаны из папье-маше. Ноги замерзали буквально за несколько минут. Было очень некомфортно, зато весело.

Мы садились в открытые грузовики, которые везли нас в местечко Абетоне в Апеннинах. Сейчас из Флоренции можно добраться туда за пару часов, но тогда путешествие занимало большую часть дня. Мы некоторое время катались на лыжах и пускались в тех же грузовиках в обратный путь, все еще потные и разгоряченные. Не самая полезная для здоровья ситуация, но она помогала воспитывать настоящих мужчин — так считали фашисты.