От голубого к черному

«Треугольник» выступал вполне успешно. Случались кое-какие технические проблемы: гул от перегревшихся усилителей и помехи заставляли Карла с горечью говорить, что было бы неплохо, если бы мы прославились настолько, что могли бы играть акустические концерты на MTV. В большинстве клубов, где мы играли, сцена была настолько узкой, что звук отражался от задней стены. Выехав за пределы Бирмингема, мы начали понимать, кто такие наши фаны: люди, которые покупают майку на одном концерте и приходят в ней на другой. Неудивительно, «Дорога в огонь» всегда принималась хорошо. Мне стало казаться, что она о гастролях и о том, что Карл чувствует на сцене. «Они идут с тобой по дороге/ Их голоса, их лица, их руки/ Говорят тебе, что ты один». Поскольку это была спокойная песня, без агрессии «Третьего пролета» или «Города комендантского часа», возникало ощущение, что он немного теряется в ней. Нас радовало то, что у нас уже есть законченный альбом, — точно песни уже сыграны помимо нас и все, что нам оставалось, — это пропустить их через себя; казалось, это заставляло Карла чувствовать себя более обособленным от группы. Точно он боялся музыки. Выступления стали хаотичными, то, что должно было быть единым, все больше походило на вопрос и ответ.

Мартина беспокоил звук.

— Он слишком холодный, вы не пробираете публику. Никому не хочется уйти после концерта с ощущением холода и пустоты внутри.

Но на Дайан, которую не волновали коммерческие вопросы, наше шоу произвело впечатление.

— Мне не нравится твой лирический герой, — сказала она Карлу. — Я лучше послушаю The Fall или U2. Но это хорошо, когда напоминают, что на самом деле все гораздо сложнее, чем кажется.

Наша публика была полна энтузиазма, но немногочисленна. Мы играли в рок-клубах, иногда в залах над пабами, сотня человек в зале в лучшем случае. Мартин сказал, что переход на меньшие площадки не поможет, поскольку толпа обычно приходит вместе с площадкой.

— Вы должны сделать себя заметными.

Публика казалась моложе, чем в Бирмингеме. Мы ощущали свой возраст, разумеется, Карлу было двадцать восемь, а нам с Йеном по двадцать шесть. Теперь, когда «Треугольник» начал подниматься, мы стали понимать, сколько времени мы растратили впустую. Как все быстро движется. Фаны рассказывали нам о новых группах, которых мы почти не знали: Marion [50], Strangelove [51], Tindersticks [52]. Новая кровь, в ожидании подписания контрактов.

Мне запомнился один момент, когда возникло ощущение, что потерянное время застыло вокруг нас. Мы приехали в Ноттингем поздно, из-за того что у фургона «Свободного жребия» возникли проблемы с двигателем, пока мы ползли по раскаленной M1. Мы болтались по округе, уставшие и полураздетые. Возле запертых дверей ноттингемского «Рок-сити» уже собралось несколько фанатов. Когда мы припарковались, юная парочка помахала нам руками из тени дверного проема. Им было лет по восемнадцать; несмотря на жару, на них были черные, под цвет волос, кардиганы. Карл посмотрел на них и тронул меня за руку. — Мы стареем, — сказал он.

Я остро ощутил тоску по утраченной невинности, укол зависти.

Лучшим концертом тура стал последний: на «Сцене» в Хэнли, в Стоуке. Мы приехали вовремя, поселились в маленьком греческом отеле и сходили поесть пиццы. В Хэнли множество старых зданий, многие из них заброшены или назначены под снос. Дороги кривые и узкие, повсюду пробки на перекрестках. Возле клуба мы увидели постер «Треугольника» среди множества других на заложенном кирпичами окне церкви. Часы на невысокой башне застыли на без одной минуты три.

Пока «Свободный жребий» проводили саунд-чек, мы свалили из раздевалки в более приятную тень соседнего паба. «Дверь на сцену» — старинный театральный паб, сотни пожелтевших сигаретных карточек с портретами кинозвезд сороковых и пятидесятых без особого порядка развешаны по стенам. Единственная связь с соседним клубом — музыкальный автомат, в котором было столько металла, что пришлось бы использовать электромагнит, чтобы заставить его выдать джаз. Йен выбрал пять песен «Металлики», в том числе «Непрощенный» и «Друг страдания» — последнюю, возможно, для того, чтобы поддеть Карла, который молчал весь вечер. Он уже довольно давно пребывал в странном настроении, доставая Мартина тем, что все время слушал в автобусе The Pogues и Кристи Мур, да еще песню Шинед О’Коннор о том, что она покидает Англию, чтобы ее ребенок не вырос англичанином.

Бесконечные переезды — не лучший способ подготовиться к выступлению. Группа становится твоим миром: вы не можете общаться ни с кем другим и не можете побыть в одиночестве. Теряешь ощущение, что же для тебя самое главное. Становишься одержим техникой и оборудованием, как любовники, забывшие о романтике. Карл же изо всех сил держался за музыку, замкнувшись в своей скорлупе. Ему было наплевать, что это бесит всех остальных.