От голубого к черному

За сценой «Свободный жребий» слопали почти всю нашу жратву; но наше бухло они не тронули. На тот случай, если им пришла бы в голову такая мысль, Карл выдал им карту Стоука-на-Тренте, где красными крестиками были отмечены все больницы. Через несколько минут в раздевалке собрались все участники тура, плюс несколько незнакомых лиц. Джим притащил трех юнцов из публики — парня и двух девчонок, все одеты в черное. Мартин пришел в сопровождении высокого худого парня в очках, которого он сразу представил нам: Это Майк Уэст.

Карл нахмурился. «Следуй за той звездой?» Мы знали, кто он: бывший гитарист из Шотландии, недавно ставший штатным сотрудником «NME», он писал едкие рецензии на те группы, которые журнал обычно превозносил. Карл переместил стакан в правую руку и поднял левую для рукопожатия.

— Привет.

Уэст, запинаясь, проговорил что-то о том, как его потряс концерт. Он говорил с сильным акцентом. Мартин всучил ему стакан с выпивкой.

К полуночи мы все собрались в гостиничном баре. Два парня из «Сцены» — диджей и звукоинженер —присоединились к нам. Энди и Дайан уснули, свернувшись вместе калачиком на диване, как дети. Карл пил «Бушмиллз» медленно, сосредоточенно, и похоже, что останавливаться он не собирался. Джим разыгрывал извечную пьесу перед одной из девчонок, которая при каждом удобном случае поминала своего бойфренда. Она была очень пьяна, и Джим (несколько наивно) расценивал это как зеленый свет. Ее друзья — парочка, говорившая с мягким, мелодичным акцентом, но не слишком дружелюбно настроенная, холодно посматривала на нее. Хотел бы я в их возрасте разбираться в музыке хотя бы в десять раз хуже, чем они.

Последний час ночи оказался размыт, хотя я не уверен, было ли это у меня в голове или реальность была размыта. Диджей пригласил нас на вечеринку у себя дома следующим вечером, мы все пообещали прийти, хотя планировали вернуться в Бирмингем к обеду. Мартин продолжал покупать всем выпивку, уверяя, что «Фэрнис Рекордз» платит за все. Мы устроили соревнование по придумыванию слогана для «Фэрнис Рекордз», основанного на песне: Жарче, чем июль. Плавильная чаша. Ночь в огне. Горячее, чем киска. Сгорая от любви. Королева и солдат. И тому подобное. Заикание Майка прошло от алкоголя, он стал относиться к нам с большим доверием, мы беседовали о его гастролях с блюзовым певцом Джекки Левеном, была рассказана уйма дурацких историй, связанных с пьянками. Типично для шотландцев. Шотландцы любят откровенничать о своих алкогольных подвигах, ирландцы — о сексуальных. Трахаются и напиваются они одинаково, но чувство вины разнится. Должно быть, по-разному настроен компас. Меж тем, надежно защищенный от чувства вины англосаксонским свободомыслием, Джим продолжал уламывать темноволосую девицу, нежно нашептывая ей что-то. Наконец их лица сблизились, точно готовясь к поцелую. Было похоже, что они поддерживают друг друга, не давая упасть. Двое других подростков решили отправиться домой и забрать с собой свою подружку. Она охотно отклеилась от Джима, который мрачно плюхнулся в кресло и принялся настраивать воображаемую гитару. Материализовалось еще виски. Ночь приобрела цвет и консистенцию янтаря.

На следующее утро мы с Карлом обнаружили, что продолжаем сжимать в руках стаканы. Мы воспользовались ими, чтобы выпить воды. Много воды. Мы отрубились в нашем двухместном номере, одетые, только без ботинок. На завтрак мы опоздали, я прикончил пачку печенья, а Карл — пачку сигарет. День постепенно собирался в фокус, точно с трудом уловимая радиоволна в гастрольном автобусе посреди ночи. Лицо Карла покрылось тенью щетины. Мы посмотрели друг на друга и дали торжественную клятву больше никогда так не напиваться — ритуал, ставший к этому времени чисто ироническим.

Позвонил Мартин и сказал, что Нейл, диджей, готов пустить нас к себе, если мы хотим задержаться на вечеринку.

— Ну такого беспредела там не будет. Он не особо бухает.

Мы все собрались в холле, избегая зеркал и яркого света. «Свободный жребий» были бы не прочь остаться, но Йен хотел ехать домой.

— Тебе понравится Нейл, — сказал Мартин. — Он фанат шаманской музыки, бас и ударные, ритм космоса. Вся эта хренотень.

Йен напрягся.

— Не надо меня опекать, ясно? Я останусь, но только потому, что мне неохота мудохаться с поездом.

После мрачных препирательств пять человек — Йен, Джим, Алекс, Мэтт и Джерри — решили ехать домой на фургончике «Свободного жребия». Остальные уложили сумки и инструменты в наш автобус и отправились к дому Нейла в Нортвуде, в паре миль от отеля. Он был похож на дом Карла. Стоук в целом походил на Северный Бирмингем или на Черную страну. Но следы индустриальной деятельности казались более свежими — скорее раны, чем шрамы.