От голубого к черному

Мы перепахали половину «Жестких теней», плюс «Из глины», «Голубое стекло» и «Руины». С бесчисленными фальстартами и фальшивыми нотами. Карл пел хорошо, особенно новые вещи, но играл он как зомби. В «Стоячей и текущей воде» он позволил инструментальной коде развалиться на редкие всплески гитарных аккордов. В холодной и ожесточенной версии «Его рта» он нарочно играл фальшиво, разрушая ритм. «С расстояния» закончилось на несколько секунд раньше, Йен барабанил в плотном воздухе, я отключил свой «Роквуд» и сказал:

— Ну что ж, спасибо, блядь, что нас никто не слышал.

Карл согнулся, закрыв глаза и перебирая струны слишком легко, чтобы получился звук.

То был последний раз, когда мы собрались вместе в том году, мы зашли выпить в таверну «Красный холм» в Ярдли. Зал был тихий, прокуренный и уютный. Карл закурил сигарету, а затем уснул прямо за столом. Мы с Йеном болтали о наших планах на праздники, о потрясающем новом альбоме House of Love и новом сериале «Секретные материалы».

— Все серии основаны на реальных событиях, — заявил Йен.

Сигарета Карла превратилась в столбик пепла, я затушил ее. Он не прикоснулся к своему «Гиннессу». Йен осторожно потряс его, глаза подергивались под веками, но он не шевелился. Дышал он медленно, но не глубоко. Я видел его спящим множество раз, даже в пабах, но сейчас здесь было что-то не так.

Йен озадаченно посмотрел на меня:

— Он на таблетках?

— Официально нет, — ответил я. Тут до меня дошло. — О, черт.

Я похлопал Карла по лицу, затем потер кончик его уха костяшками пальцев. Его глаза открылись, совершенно пустые. Никого нет дома. Он похлопал глазами, посмотрел на меня и Йена, потянулся за своим стаканом и осушил половину одним глотком. Я посмотрел на часы. Для второго захода времени не оставалось.

Йен сел на автобус до Кингс-Хит; я поехал с Карлом на станцию Нью-Стрит, чтобы удостовериться, что он не отключится. Когда он закуривал сигарету, я заметил, что раны на его руке так толком и не зажили.

— Тебе нужно наложить швы, — сказал я.

— Знаешь, я не испытываю ностальгии, — холодно отозвался он.

— Карл, что ты несешь?

— Наш разрыв.

Мы стояли в вестибюле вокзала, заполненном неподвижными фигурами, оберегающими свой багаж. Карл смотрел вверх, на электронное табло, показывающее время прибытия и отхода поездов.

— Мой уход. Твое сердце со мной, куда бы я не шел.

— Прости, что вел себя как последний ублюдок, — сказал я. — Рождество всегда выбивает меня из колеи. Ты же знаешь.

— Забудь, — ответил он.

Карл никогда не верил в мои извинения. Возможно, он был прав. Наши глаза встретились на секунду. Он сжал мою руку, стиснув пальцы, и пошел прочь, с гитарным кофром в руке. Возле турникетов он обернулся и помахал, но кто-то прошел между нами, загородив мне вид. Если он что-то и сказал, это утонуло в невнятном гуле громкоговорителей.

Глава 13 Записки на манжетах

Демоны в твоей тьме

И друзья, которых ты не звал.

Том Робинсон

Мы должны были начать записывать «Преданный забвению» в марте 1993 года. Но к середине февраля, когда мы так и не получили никаких вестей от Карла, мы с Йеном начали беспокоиться. Не то, чтобы рассчитывали получить от него «валентинки», но довольно затруднительно отправляться в студию только с половиной треков, к тому же толком не разобранных. Я знал, что Карла не радовали некоторые тексты и он пытался написать что-то еще. Денег было в обрез: мы не могли позволить себе отсрочку, да и «Фэрнис» тоже. Алан намеревался выпустить сингл, но он считал, что ни одна из новых песен не тянет на заглавную.

Когда я позвонил Мартину, он заявил, что его уже тошнит от меня и Карла, использующих его в качестве посредника. Я сказал, что был бы счастлив поговорить с Карлом напрямую, если бы знал, как с ним связаться. Мартин ответил, что его адрес должен быть у «Фэрнис».

— Я не хочу в это ввязываться. По правде сказать, мне кажется, Карл излишне драматизирует свои проблемы. На том и держится ваша группа.

— Вовсе нет, — возразил я. — Мы всегда были командой.

— В смысле — ты отдаешь, а Карл берет. Послушай, Дэвид, я ни черта не понимаю в отношениях геев. Но твои отношения с Карлом всегда были как у слуги и господина. Честно говоря, я думаю, он зациклен на себе. И мне не нравится все это дерьмо насчет «страдающих гениев». И по-моему, никому не нравится.

Я сделал глубокий вдох.

— Дело совсем не в этом. Он болен. Он сам не свой. Думаю, он начал принимать наркотики. Он на игле.

— В самом деле? Ширяющийся рокер? Невероятно.

— Послушай, ты же знаешь Карла. Он любит выпить, но это все. Если он подсел на героин, значит с ним действительно что-то не так.

— Почему? Это часть стиля жизни, Дэвид. Рок-музыканты всегда подбадривают себя кучами наркотиков. И выпивкой. И телками или мальчиками. Таков этот мир. Послушай, Дэвид, я говорю это как друг. Если Карл не хочет делать альбом, забудь об этом. Найди другую группу. Живи своей жизнью. Понимаешь, о чем я?