От Гомера до Данте. Лекции о зарубежной литературе

В средневековье многие дети, о которых не заботились должным образом, просто умирали, не достигнув пяти-шестилетнего возраста. А те, кто в таких неблагоприятных условиях выживал, вероятно, росли эмоционально опустошенными, что могло негативно влиять на их дальнейшую жизнь. Средневековое искусство примерно до XII века не касалось темы детства и не пыталось его изобразить. Трудно было бы представить, что пробел этот существует no причине отсутствия опыта или художественного мастерства. Скорее, в том мире не было места для детства. Действительно, если взглянуть на рисунки той поры, то можно увидеть, как жили и чем занимались тогда люди. Вот они молятся, пашут, торгуют, охотятся, забавляются, путешествуют, читают и пишут, спят и едят, – но на этих рисунках редко можно увидеть детей, что заставляет задуматься: почему? Скорее всего потому, что тогда просто не существовало никакого детства (Ф. Арьес «ребёнок и семейная жизнь при старом порядке»). «Все происходит так, – пишет Ф. Арьес, – будто у каждой эпохи есть своя привилегированная возрастная группа и собственные правила периодизации человеческой жизни: «Молодость» – привилегированный возраст Средневековья и XVII века, детство – века XIX, подростковый период – XX столетия». В эпохе краткой жизни понятие «Привилегированный возраст» имеет большее значение, чем в наши дни долгой жизни. Иными словами, категория детства в Средневековье напрямую была связана с категорией смерти, или продолжительности жизни.

Перейдем теперь к категориям пространства и времени и попытаемся разобраться в том, как в эпоху Средневековья люди воспринимали окружающий мир в пространственно-временных параметрах.

«Мы исходим из того, что известная степень общности в переживании пространства и времени у людей средневековой эпохи до определенного момента все же имелась», – пишет известный отечественный медиевист А.Я. Гуревич.

Время в эпоху Средневековья

Известно, что до XIII – ХIV в приборы для измерения времени были редкостью, предметом роскоши. Обычные для средневековой Европы часы – солнечные, песочные часы либо клепсидры – водяные часы. Но солнечные часы были пригодны лишь в ясную погоду, а клепсидры были, скорее, игрушкой или предметом роскоши, чем инструментом для измерения времени. Когда час нельзя было установить по положению солнца, его определяли по мере сгорания лучины, свечи или масла в лампаде. Монахи ориентировались по количеству прочитанных ими страниц священных книг или по числу псалмов, которые они успевали пропеть между двумя наблюдениями неба. Для каждого часа дня и ночи существовали особые молитвы и заклинания. Для основной массы населения главным ориентиром суток был звон церковных колоколов, регулярно призывавших к заутрене и к другим службам. Средневековые люди узнавали время преимущественно не визуально, а по звуку. Различали «колокол жатвы», «колокол тушения огней», «колокол выгона в луга». Вся жизнь населения регулировалась звоном колоколов, соразмеряясь с ритмом церковного времени.

Поскольку темп жизни и основных занятий людей зависел от природного ритма, то постоянной потребности знать точно, который час, возникнуть не могло, и привычного деления на части дня было вполне достаточно. Минута как отрезок времени и интегральная часть часа не воспринималась. Даже после изобретения и распространения в Европе механических часов вплоть до начала XIX века они не имели минутной стрелки.

Время средневекового человека – это, прежде всего, местное время. Жизнь была изолированной и поэтому то, что существуют разные часовые пояса, человек той далёкой эпохи даже не догадывался. В средние века мир не представлялся многообразным и разнородным – человек был склонен судить о нем по собственному маленькому, узкому мирку. О внешнем мире поступала лишь случайная, отрывочная и подчас недостоверная информация. Всё подчинялось принципу «здесь и сейчас», который нарушался лишь потусторонними видениями, воспринимаемыми как нечто вполне реалистичное.

Так, ночь была временем опасностей и страхов, сверхъестественного, демонов, других темных и непонятных сил.

Христианство стремилось побороть представление о ночи как о времени господства дьявола. Христос родился ночью, для того чтобы принести свет истины тем, кто скитался в ночи заблуждений. Свет дня должен был рассеивать страхи, порожденные ночным мраком. Тем не менее, на протяжении всего средневековья ночь оставалась символом зла и греха.

Противоположность дня и ночи – это противоположность жизни и смерти: «…день Господь отвел живым, ночь – мертвым» (Титмар Мерзебургский). Такую же оценку получила и другая оппозиция – лето и зима. Все эти оппозиции имели этическую и сакральную окрашенность. Наряду с земным, мирским временем существовало сакральное время, и только оно и обладало истинной реальностью. Библейское время – не преходящее; оно представляет абсолютную ценность.