В речь Парасюхина Авторы тоже вносят дополнения: „Учитывая угрожающее размножение инородцев… учитывая, что великоросс не составляет уже более абсолютного большинства…“, „Право же… мне немножко дышать… неудобно…“, „Третья мировая уже идет… сионизм против всего мира…“. Но убирают при описании Колпаковым переселения евреев на Таймыр заявление: „Никаких школ, никаких больниц…“ И убирают предположение Манохина о пропавшей шляпе Парасюхина: „…улетела в пролет, что ли?“ Тут же визг Парасюхина Манохин сравнивает — „как баба“. Манохин — интеллигент, поэтому Авторы правят — „как женщина“. Когда Парасюхин появляется перед Демиургом, Манохин пишет: „Никаких тезисов на столе перед ним не было…“ Вместо „не было“ Авторы ставят „не усматривалось“.
Демиург замечает с сожалением о посетителях: „Все они заговорщики или сбиры. Никто из них не знает Тайны“. И тут же, в рукописи, Авторы правят: „Все они хирурги или костоправы. Нет из них ни одного терапевта“.
[19]Иоанн и Иаков в детстве описываются как „хулиганы и гопники“; ГОПНИКИ исправляются на ШКОДНИКИ. И добавляется:
„Срань господня“. О Каифе Иоанн вспоминает, что тот „тоже давно подох“. Авторы правят ПОДОХ на ОТКИНУЛ КОПЫТА.
Сначала Авторы так и называют последний ужин с Христом „тайной вечерей“, затем правят — „той последней трапезы“. И об Иоанне пишут сначала „почудилось ему вдруг“, затем исправляют на „помстилось ему вдруг“.
Спокойствие Смирнова, майора госбезопасности, сравнивалось: „будто в гости пришел в семейный дом чай пить“. „Чай пить“ Авторы правят на „коньячок пить и лимончиком закусывать“.
„Вы — человек?“ спрашивает майор Демиурга. Авторы правят на более пространное: „Но вы, я полагаю, человек?“ И далее он же говорит: „Мне приходится сделать вывод, что вы все-таки не человек“. И опять правка: „Прикажете мне сделать вывод, что вы все-таки не человек?“ И в конце Демиург не просто ответил, а „прогрохотал“.
„Когда он трупом лежал в луже собственной блевотины“ — пишется об Иоанне. ЛЕЖАЛ заменяется на более точное ПЛАВАЛ.