От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего»

Хотя в этом издании есть и небольшие дополнения, отсутствующие в других публикациях. К примеру, при встрече со Снегиревым в больнице Курдюков добавляет: «Коньячок за мной. Как только выйду — в первый же день»; или там же, при упоминании об институте, уточняет: «…тот, на Богородском шоссе…»

Возвратившись домой, Снегирев обнаруживает у себя на плаще воткнутое шило и вспоминает поочередно предостережение Курдюкова, разбитые булыжником бутылки, наезжающий на него МАЗ. В журнальном варианте дополнение: «…и вновь бормотанье Курдюкова: «Не дай бог тебе отравиться, Снегирев…» Слишком много для одного дня».

Разъяренная Наташа наступает на Снегирева с «хищно шевелящимися пальцами»… В журнале дополнение: «…норовящими выцарапать глаза». Иван Давыдович, объясняя действие Эликсира Жизни, уточняет: «Но он спасает от старения». Курдюков, пытаясь отговорить Снегирева, перечисляет трудности жизни после согласия стать бессмертным: «Всю жизнь скрываться, от дочери скрываться, от внуков…» и в журнале поясняет: «Они же постареют, а ты — нет!» и тут же, только в журнале, добавляет: «Лет десять на одном месте — больше нельзя».

Иван Давыдович на предложение Наташи устроить дуэль на шпагах, говорит: «Если принять во внимание, что Феликс Александрович сроду шпаги в руке не держал…», а в журнале добавляет: «…а Басаврюк дрался на шпагах лет четыреста подряд…» А когда рассказывает о своих научных открытиях («По понятным причинам я вынужден сохранять все это в тайне, иначе мое имя уже гремело бы в истории…»), здесь добавляет: «…гремело бы слишком, и это опасно». И далее сетует на отсутствие интеллигентного человека среди бессмертных: «…способный оценить красоту мысли, а не только красоту бабы»; добавка в журнале: «…или пирожка с капустой».

Павел Павлович, рассказывая о конфликте с Басаврюком, констатирует: «Маленькое недоразумение, случившееся лет этак семьдесят назад». В журнале же он не столь уверен: «Или сто, точно не помню». И далее размышляет о наслаждении пищей: «Это бессмертие олимпийцев, упивающихся нектаром!..» В журнале опять же добавляет: «…это бессмертие вечно пирующих воинов Валгаллы!»

В эпилоге же Снегирев, обращаясь к дочери, говорит о внуках: «Давай их сюда». В журнале добавляет: «…этих разбойников».

Речь Наташи в журнальном варианте тоже слегка отличается. Здесь присутствуют образные ругательства, обращенные к Курдюкову («пасть твоя черная, немытая»), к Снегиреву («Труп вонючий. Евнух» или «Дурак ты стоеросовый, кастрат неживой! Тьфу!»)