От Гринвича до экватора

«Везде воспоминания, везде легенды». Так отзывался о Кёльне Герцен. Для меня самым сильным воспоминанием об этом городе стал нищий художник: подумаю о Кёльне — и перед глазами встает Клаус, держащий в руке кружку.

Ассоциации с Дилем вызывало многое из того, с чем я сталкивался на берегах Рейна. В том числе в деревне Фишерхуде. Там висит его плакат: чилийские палачи истязают девушку.

…Несколько скромных деревенских домиков. Возле них — лопаты, грабли, колеса от повозок. Неужели это и есть издательство?

— Оно самое! — отвечает мужчина в кожаной куртке, который встречает гостей. Это Вольф-Дитмар Шток, директор издательства.

Деревня Фишерхуде, — рассказывает он, — с давних пор славилась живописцами. У меня была здесь мастерская. Но художники жили впроголодь — рисовали в реалистической манере, а это было не в почете. Мы решили объединить усилия и переоборудовали мастерскую в издательство.

— Почему вы не перебираетесь в город?

— То, что мы делаем, предназначено для простых людей, поэтому и живем «в глубинке». Кроме того, природа помогает нам, вдохновляет. За три года объем нашей работы увеличился раз в пятнадцать. Мы теперь участвуем и в Московской книжной ярмарке.

Издательство необычно не только своим внешним видом и названием «Ателье им Бауернхауз» («Ателье в крестьянском доме»). По нашим меркам это некий симбиоз Дома культуры, филармонии, филиала общества «Знание» и еще десятка учреждений. Выпускает помимо книг пластинки и открытки, проводит выставки живописи, организует лекции, дискуссии, музыкальные вечера.

Шток знакомит с сотрудниками, с женой — она тоже тут работает. Беседуем на лужайке. Рядом пасутся коровы, бродят лошади. Поют птицы, стрекочут кузнечики. Идиллия? На первый взгляд. Тишина и покой обманчивы.

…Три солидных господина пришли к Штоку вечером.

Начали не спеша, с подчеркнутой вежливостью:

— Нам стало известно, господин Шток, что вы намереваетесь провести выставку картин. И будто бы тема ее — «запрет на профессию».

— Совершенно верно.

— Мы бы не советовали вам этого делать. Подобная выставка может отрицательно сказаться на репутации Фишерхуде.

Долго продолжался разговор. Гости вначале убеждали, потом принялись угрожать. Но Шток стоял на своем.

— Что было дальше? — переспрашивает он. — Ничего хорошего. Нас стали запугивать. И кое-кто из художников не решился выставить картины. Далеко не все приглашенные присутствовали на открытии выставки.

Директор издательства в Фишерхуде

Тем не менее она состоялась, И хотя Шток нажил себе могущественных врагов, в деревню каждый день приезжали люди, чтобы посмотреть картины.

Выставка убедила Штока: надо еще энергичнее добиваться своего. И издательство выпустило книгу «Беруфсфербот» («Запрет на профессию»).

На первых страницах — история. Труды И. Г. Фихте вызвали гнев власть имущих, и в 1799 году философу предложили расстаться с местом профессора Йенского университета. Г. Э. Лессинга не пропустили на должность библиотекаря в Берлине. Братья Гримм раскритиковали конституцию, принятую королем, и их немедленно убрали с государственной службы.

Однако даже при монархии подобных случаев было куда меньше, чем в сегодняшней ФРГ. Листаю книгу. Загадка: «Что общего между Томасом Манном, Рихардом Вагнером, Бертольтом Брехтом, Пабло Пикассо, Генрихом Бёллем?» Ответ: «В Западной Германии их не взяли бы работать учителем».

Рядом карикатура. Мужчина стоит у стола. Клерк, изучающий его досье: «Что я вижу?! 27 марта 1972 года около 9.30 вечера вы беседовали с человеком, шурин которого имеет отца, у которого друг был когда-то коммунистом. И вы хотите попасть на государственную службу?!»

На основании беруфсфербота за воротами учреждений и предприятий оказалось уже больше пяти тысяч человек.

Известный писатель Ганс де Лорен, чтобы прокормить семью, как и Клаус Диль, преподавал в школе, правда не рисование, а литературу. Однажды ему вручили приказ об увольнении. А спустя месяц отправили на скамью подсудимых. За что? За книгу «Охота на ведьм». Уже из заголовка ясно, о чем в ней речь. В книге описываются судьбы друзей и знакомых Лорена, которых преследовали за их убеждения, а также рассказывается об «охотниках».

Факты, использованные в книге, бесспорны. Однако автора обвинили в клевете.

Похожая история произошла с Гансом Петером. Вначале ему указали на дверь (хотя он безупречно работал на почте в Штутгарте тридцать лет), а вскоре предали суду. Вина почтового служащего в том, что он — коммунист. Дополнительное «отягчающее» обстоятельство — ездил туристом в ГДР.

— Это был судебный процесс над моим образом мыслей, — заявил Петер журналистам.

Биржа труда уведомила Петера, что его пособие по безработице составляет еженедельно 9 марок 84 пфеннига. На эти деньги можно купить 3 пачки сигарет и коробок спичек.

Пришло и еще одно уведомление — с прежнего места работы. Требуют вернуть две с лишним тысячи марок, которые якобы «ошибочно насчитаны» Петеру…

Клаус Диль собирался нарисовать серию плакатов о «запретах на профессии», но не нарисовал.