ОТ ГРОЗЫ К БУРЕ

Дед, говоришь? - вздохнул Удатный. - Ну, тогда ладно, раз дед. Но говорить не здесь будем. То, что я вас сюда привел, - моя вина. Каюсь. Простите, кто сможет. - Он натужно - мешал тяжелый живот - поклонился - достав-таки до земли рукой. - Сегодня я ее исправить хочу. Дружину свою верную с собой забираю, а кто за мной следом - милости прошу. Сами ведаете: я завсегда за правду со стариной стоял, а теперь вижу - и впрямь менять кое-что пора назрела, а то мы ныне друг с дружкой как стая собак голодных вкруг кости одной грыземся. Вспомнить пора бы, что не собаки мы - князья. Русь-матушку и так почти досуха со всех сторон обгрызли. Еще пяток-другой лет, и совсем нечего глодать будет. Эх вы, - махнул он рукой. Затем как-то неловко, по-стариковски, влез на коня и направил его прочь.

– Я брата не оставлю, - решительно произнес другой Мстислав, киевский, и тоже взгромоздился на своего коня. Вскоре старики поравнялись друг с другом, о чем-то неспешно беседуя.

– Вели и мне коня подать да скажи дружине, чтоб в обратный путь сбирались, - негромко приказал Владимир Рюрикович Смоленский своему тысяцкому. Он как-то виновато развел руками, сказав напоследок оставшимся: - Вот так вот, братья-князья.

А зять Мстислава, юный Даниил Романович, который сидел во Владимире-Волынском, даже прощаться не захотел ни с кем, молча развернулся и к своей дружине пошел. Да всем и без слов ясно было, что уезжает юный князь.

Остальные тоже как-то подозрительно зашевелились, зашушукались. А тут и еще один желание изъявил обратно податься, вслед за отцом. У молодого князя Святослава Мстиславича полки в основном пешие были, но драться умели, потому как с Новгорода да Пскова были собраны.

– Половина убыла, - присвистнул кто-то из тех, что еще оставались, но Ярослав начеку был и понял, что если сейчас хоть минуту упустить, то потом поздно будет.

Тысячу гривен каждому князю, кто останется ныне. А дружине его само собой, - быстро произнес он и, чтоб звучало убедительнее, повысив голос, даже повторил на всякий случай: - Тысяча гривен!

– А за голову Константина я самолично еще тысячу новгородок выложу, - негромко молвил Мстислав Черниговский.

– И я столько же добавлю, - осклабился Ярослав.

Расчет верным был. Князья-то все небогатые оставались. Да что уж тут деликатничать - нищие попросту. Они и одной тысячи в своем городишке стольном, который во Владимирско-Суздальской Руси за селище большое сочли бы, в глаза за всю жизнь не видели, а тут сразу три сулят. И ведь по глазам видно, что не обманут, рассчитаются сполна да еще спасибо скажут.

– Это за голову. А ежели живой будет? - выкрикнул Александр Дубровицкий.

– Столько же накину, - тихо произнес Мстислав Черниговский.

– И дружинникам все грады, какие есть в Рязанском княжестве, на один день на поток [97] отдам, - почти весело крикнул Ярослав.

– А сил-то теперь хватит, чтоб одолеть? - это Ингварь Луцкий усомнился.

– А вот мы сейчас все сочтем и сразу в путь отправимся, - деловито заметил Мстислав Святославич, гостеприимным жестом хлебосольного хозяина приглашая всех в свой просторный шатер.

Там уже расторопные слуги мигом почти весь стол заставили угощеньями. Сама столешница не ахти какая, из грубых досок сколочена, вся в занозах, того и гляди в палец вопьются. Но это не важно. Зато с питьем и яствами полный порядок - гуляй, не хочу.

Поначалу и впрямь считать принялись. Однако занимались этим недолго, не больше часа, придя к выводу, что сил хватит вполне. Только в трех южных княжествах - Черниговском, Новгород-Северском и Переяславском, включая силы удельных князей - Курского, Рыльского, Путивльского, Брянского, Козельского, Карачевского и прочих, - имелось почти четыре тысячи конных и около двадцати тысяч пеших воинов. Еще двадцать общими усилиями наскребли князья турово-пинские и полоцкие. Конницы у них, правда, было вдвое меньше, но в общем-то получалась вполне приличная картина. Устоять против такой могучей рати Константин никак не мог.

К тому же и епископ Симон порадовал.

– Славен князь Мстислав Мстиславич Удатный, хоть и гневлив больно. Но те, что гневливы, завсегда и отходчивы. Думается мне, что смогу я его убедить не рушить единство Руси. Через день-другой, самое позднее - через пяток или седмицу, но он вас всех догонит вместе с прочими, кто подотстал, - заверил он. - Этот груз я уж на себя взвалю.

Тут и совсем на душе у оставшихся полегчало. А чтоб им вовсе не думалось чего лишнего, едва подвели итоги, как Мстислав Святославич стал всех торопить выдвигаться в путь.

Очень уж боялся черниговский князь, что из-за всех этих досадных промедлений проклятый рязанец убежит куда-нибудь и спрячется. А потом ищи его свищи как ветра в поле. Почему-то казалось Мстиславу, что кто так подло князей вешает, сам по натуре трус. Он и Ярославу о том не раз говорил.