От грозы к буре

Абдулла в ответ только яростно замахал руками.

– Тут каждый час дорог. Разве я не понимаю. А о здоровье сам скажу – все живы и все в порядке, – не забыв отметить: – Мудры у тебя предсказатели. И впрямь выздоровел отец. Двоих только с тех пор к себе всемогущий на суд призвал. Про того, что в зеленой чалме на пиру был, я уже сказал, а второй через одного от него сидел.

– Я понял тебя, бек. Ты молодец, что поверил мне.

– Прости, друг, но я поверил не тебе, а тому псу, который разливал мед, – повинился Абдулла, отчаянно прижимая к сердцу руку. – Говорят, перед смертью не лгут. Не знаю. Думаю, он не лгал.

– Бывает. Когда жить человек захочет, то такого наболтать может… – осторожно заметил князь.

– Возможно, но он уже не хотел жить, – буднично пояснил булгарский наследник. – Скорее наоборот, он очень хотел умереть и просил моих людей помочь, а те медлили. Тогда он заговорил. Но ты хотел спросить о другом, да?

– Сколько людей ты привел? – уточнил Константин деловито.

– Конных – один я, – лукаво улыбнулся Абдулла. – Пеших – три тысячи.

– Сколько?! – не поверил своим ушам Константин.

Бек воспринял этот выкрик иначе. Он вновь покаянно приложил правую руку к сердцу и проникновенно заявил:

– Я понимаю, что мало, но отец сказал, чтобы я не позорился. Русичи – храбрые воины. Они воюют – о-о-о! – Он восхищенно закатил глаза кверху. – Сам я, увы, не видел, но один из наших купцов, который, – бек немного замялся, – совершенно случайно был в Коломне позапрошлой зимой, видел, как твои люди дрались. Потом нам с отцом рассказывал.

Тут Абдулла смутился и начал торопливо пояснять:

– Мы со всеми купцами говорим. Отец – старый человек, потому и любит, когда много новостей. Интересно ему. А меня всегда с собой берет, чтоб не заскучать.

– Я понял тебя, бек, – улыбнулся Константин. – Я все правильно понял.

– Хороший друг всегда правильно поймет, – согласился Абдулла. – Плохого не подумает.

– А почему отец сказал, чтоб ты не позорился? – переспросил князь.

– Обычные наши вои много хуже, чем твои. Такими могли бы стать, но их учить надо. Тех, что со мной пришли, тоже надо учить, но они самые лучшие. Больше половины в сечах побывали, когда караваны судов торговых по Итилю до моря сопровождали и обратно. Отец сказал – пусть рязанский князь простит, что мало дал. Зато лучших. Мне за них не стыдно будет и тебе, Абдулла, тоже, – он хихикнул, – Мультек у отца в поход просился, но хан не пустил. Сказал, – тут бек приосанился и важно произнес: – Князь Константин тебя не знает. Он друг Абдуллы – не твой. Ему и на помощь идти. Когда пойдем? – повернулся он к князю.

– Гонцов я уже повсюду отправил. Я же войны к осени ждал, – пояснил Константин. – Ныне у меня все люди расписаны. А завтра поутру выплывать уже надо. Есть у меня один план. Твоим людям главное Оку перекрыть, чтобы пешие ратники не прорвались. А то сам видишь – град мой стольный без стен стоит.

– Ты на сердце тревогу не держи, – ободрил бек. – Супротив наших ладей ваши, как волчонок месячный против вожака матерого. Так что будь покоен – ни одна не прорвется.

– Зато их намного больше, – предупредил Константин.

– Велико стадо, да овцы, мала стая, да волки, – усмехнулся Абдулла. – Это же не твои вои, верно? К тому же и драться с воды не просто, для этого особые навыки нужны. Сразу так не обучишься. У моих людей они есть. Ты не думай, я не хвалюсь, – заверил он. – Как есть говорю. Если на каждого моего десятеро придется, то тут не знаю. Отступить не должны, но и победить вряд ли смогут. Хотя тоже – смотря где. Если на Оке твоей, то и тут управиться смогут – она же узкая, с Итилем не сравнить. А ежели только пятеро – считай, что на равных биться будут.

– Ну, ты прямо камень с души снял, – сознался Константин.

– На то и друг, – философски заметил Абдулла. – Радостью с ним поделишься – две радости станет, а горем – половина останется.

– Тогда мы поступим так, – сказал Константин, едва они с беком прошли в малую гридницу. – Теперь, когда у меня есть твои вои, мы сможем сделать все, как нужно. Дело вот в чем. Я не хочу войны…

Изумленный взгляд Абдуллы был красноречивее любого вопроса.

* * *

Сам будучи в услужении у диавола, он же и прочих басурман призваша в подмогу себе, и шли те с охотою, чая превеликую злобу свою на христианах выместить безнаказанно.

Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 года.

Издание Российской академии наук. СПб., 1817

* * *