От и До. Книга 3. Свидетельства бывших атеистов

То есть, попытки материализма и атеизма применить эти вот инструменты в области человеческих отношений, любви, счастья, похожи на попытку забивать гвоздь микроскопом. Что есть совершенно другие области человеческой жизни, для которых наука неприменима. И она, в общем-то, не претендует туда лезть, если говорить о серьезной науке и серьезных ученых, которые понимают, чем они занимаются. А не об этом «попсовом» образе научности, который многие люди готовы воспринять без какого-либо размышления и сказать, что: «вот меня раздражают православные, потому что я за науку».

На самом деле, стоило мне в аспирантуре погрузиться в этот вопрос, как оказалось, что все совершенно не так линейно. И если говорить об интеллектуальном пути, это, наверное, был такой важный для меня стопор и важное открытие, которое я для себя сделала. Если говорить о вере как восприятии Бога, нельзя сказать, что ее можно достигнуть какими-то рациональными аргументами.

Если меня спросить: «Даша, а как ты поверила?», я тоже скажу, что я сидела на диване в зимней многоэтажке в городе под Новосибирском, и вдруг поняла, что Бог есть. К этому я пришла из достаточно такого мрачного настроения. Очень часто говорят, что люди приходят к вере из-за какой-то душевной травмы, и просто пытаются найти психологическую поддержку. Я могу сказать: «и да, и нет». Моя жизнь на тот момент была абсолютно нормальная. Это была жизнь, которая была свойственна и всему моему окружению. У меня не было какого-то большого потрясения, не было какого-то горя, которое бы толкнуло меня в Церковь, что я вдруг была бы так раздавлена, что я поняла: «вот, это единственное, где я смогу найти поддержку».

Да, но мое внешнее состояние не имело ничего общего с моим внутренним состоянием. То есть, я чувствовала себя подавленной. Я чувствовала, что моя жизнь бессмысленна. Я думала: «ну да, я буду работать, буду что-то делать, буду дальше совершать те бессмысленные телодвижения, и что? А в конце смерть, и больше ничего».

И, казалось бы, да, глупо впадать в такое состояние из-за каких-то таких абстрактных философских вопросов. Но когда об этом говоришь, это не то же самое, когда это чувствуешь. И человек действительно, я поняла это на себе, впадает в достаточно тревожное, мрачное состояние, если у него нет вот этих ответов на эти важные вопросы.

При этом это тревожное, мрачное и несколько депрессивное состояние считается нормой в нашей жизни. «Ну да, просто у нас такая плохая жизнь, такое плохое государство, и поэтому я такой мрачный и грустный». Мне не казалось это нормой. Мне казалось, что человек создан для какого-то другого состояния. Для состояния счастья, для состояния осмысленности. И при этом весь мой интеллектуальный багаж не давал мне никакого ответа на вопрос: «а какой может быть эта цель? Каким может быть этот смысл, который перебивает то, что мы в конце все умрем?»

В общем, этот набор, казалось бы, таких абстрактных философских вопросов привел меня к состоянию полной дезориентированности. Наверное, это так можно сказать. Да, я такая умная, с двумя образованиями, вся такая современная, и тем не менее я не чувствую, что вот эта вот современная разумность дает мне смысл, дает мне цель, дает мне счастье.

И это тот момент, когда ты вдруг понимаешь, что ты не самая умная. Хотя это нормальное состояние любого современного человека. То, что в Православии называется гордыней, даже не осознается теми людьми, которые находятся в этом состоянии. Его суть достаточно проста: ты ощущаешь, что именно ты — источник всей истины, именно ты во всем прав, именно ты умнее всех.

И вот, стоило появиться небольшой бреши в моем вот этом состоянии, в моем вот этом взгляде на себя как на единственный источник правды, добра и всех правильных суждений, как тут же Бог смог мне ответить. Как только я стала готовой принять какой-то ответ, кроме того, что я умнее всех, Бог нашел способ показать, что Он существует, дать мне это чувство, дать мне это ощущение и утешить меня.

Можно ли сказать, что это был ответ на какой-то мой вопрос в горе? Да. И вот, когда люди приходят после какой-то душевной травмы, после какой-то жизненной трагедии, это говорит только о том, что именно эта трагедия, к сожалению, только она дала возможность человеку отказаться в этот момент от вот этой бесконечной уверенности в себе. Вот этого ощущения: «я все могу! Я самый умный! Я самый сильный!»

Что ей помогло сделать шаг именно к Православию. Мне очень часто задают этот вопрос люди, удивляясь, почему я не выбрала что-то более «рукопожатное». В плане того: «ну, в крайнем случае, протестантизм», где нет этих ужасных попов, про которых все рассказывают, что невозможно с ними общаться и которые только и делают, что торгуют свечками.