От и До. Свидетельства бывших атеистов

Но уехала в Параскево-Вознесенский монастырь, на экскурсию паломническую, с мамой. Там ей очень монастырь понравился. Необычное место. Мученически там закончили свою кончину игуменья Параскева, в период гонений. И сестер многих тракторами в землю, в озере топили. В общем, такой был монастырь, благодать в этом монастыре, что я, как бы, подумала, что, если Матери Божией угодно, я бы поехала в этот монастырь потрудиться на послушании.

И я когда приехала в деревню, мне сообщают, что баба Лена умирает, и просит меня приехать с ней проститься. Я поехала в больницу, здесь, в ЦРБ (в Сергиевом Посаде). Приезжаю, она сидит с кислородными подушками. И я спрашиваю у дочки:

— А вы успели их повенчать? — Потому что невенчанный брак — она будет мытарство блуда проходить. Она, дочка, говорит:

— Да ты что, венчать? Ей осталось два часа жизни! У нее одно легкое отказало работать. Перестало работать одно легкое, и ей сказали, что два часа жизни. — Я говорю:

— Таня, а давай попросим Матерь Божию, чтобы Матерь Божия продлила ей жизнь для венчания. — Она говорит:

— Ты что? — Ну, подумала, в своем я уме или нет.

И пошла, легла. Я говорю:

— Ты знаешь, я буду просить Матерь Божию, чтобы Матерь Божия продлила ей жизнь.

В общем, она заснула. Я читала Богородичное Правило, и после каждого десятка я делала земной поклон и просила, не вслух, а про себя: «Матерь Божия, я помню о своем обете. Если Тебе хочется, если Тебе угодно, чтобы я поехала в этот монастырь, потрудилась за эту бабу Лену, то дай мне знак. Если она доживет до утра, и у нее включится в работу легкое, которое у нее сейчас отключено, и она доживет, и она успеет повенчаться, Ты дашь знак, чтобы я поехала в этот монастырь потрудиться».

Так я молилась до утра. Бабушка заснула. Утром приходит завотделением и говорит: «почему она жива? Мы не поймем. Легкое включилось в работу». Никто не поймет. Я молилась перед иконой «Избавительница» Матери Божией, и эта икона замироточила. И говорят:

— Зачем вам держать ее здесь? У нее легкие работают, забирайте ее домой! — А дочь говорит:

— Ну как же, она же с кислородными подушками!

— А где вы видите, — говорят, — кислородные подушки? Кислородных подушек около нее нет. Это не кислородные подушки, — завотделением говорит, — ее здесь держали. Ее держали… Кто-то задержал ее здесь, на Земле. Мы не можем понять. Забирайте свою маму.

Она говорит:

— Нет, ну как же так?

— Ну, если хотите, перевозите в платную «онкологию». Есть платная «онкология». Пожалуйста перевозите.

Она звонит своему духовнику, отцу Иону, он ее благословляет: «ну пусть она недельку побудет в платной «онкологии», бабушка. Везут бабушку на коляске. Говорят, не надо ей ходить, пусть она едет. Ну, говорит:

— Бабуля, что-то ты не кашляешь? — Она говорит:

— Да не знаю, доченька.

Я молчу, я же понимаю — это мой был разговор с Матерью Божией. Она неделю пролежала в больнице. Потом ее выписывают. Я пошла к преподобному Сергию, говорю: «преподобный Сергий, Матерь Божия, помогите, ведь я молилась, чтобы венчание состоялось!» Выхожу только от преподобного Сергия, идет отец Сергий Цебрук, который в больнице, тоже батюшка. Да, он тоже в Параскево-Пятницком Храме служил. Я его встречаю, и говорю:

— Батюшка, так я ж молилась, чтобы Матерь Божия продлила жизнь для венчания. — Он говорит:

— А что ж мы ждем? Молитесь, чтобы она дожила.

В общем, через несколько дней я приезжаю к ней на венчание. Батюшка их венчает. Я пою на их венчании, батюшка их венчает. На следующий день баба Лена едет в (неразборчиво) купаться. Таня, как терапевт, приезжает, ее слушает — у нее два легких работают. И вот, я работаю в это время в Лавре, что-то так тяжело на душе было, думаю: «надо завтра мне ехать к ней». Собралась к ней ехать. Она, знаете, она сто пятьдесят раз «Богородице Дево, радуйся…» все время читала. Это она говорит. И вот, Матерь Божия ей такое вразумление дала. Не только она повенчалась. Там, когда шестой десяток Богородичного Правила мы молимся, читается молитва: «сподоби, Матерь Божия, при последнем издыхании причаститься Святых Христовых Тайн, и Сама проведи душу через страшные мытарства!»

Она читала эту молитву. И вот, Матерь Божия ей открывает день ее кончины. Она сидит с внучкой, и говорит:

— Мариночка, я завтра должна умереть, в среду. А в пятницу меня будут отпевать. — Она говорит:

— Бабушка, как же так? — Она говорит:

— Мариночка, ничего не бойся. Мне Матерь Божия открыла, что я должна завтра умереть… Марина говорит:

— Ну как же, ты… ты же повенчалась! — Она говорит:

— Эх, Мариночка, мне дано было время для того, чтобы я повенчалась. А теперь я должна умереть.

А мы с ней собирались, с бабушкой этой, ехать в монастырь Параскево-Пятницы, где я давала обещание потрудиться.

А она (Марина) говорит: