От и До. Свидетельства бывших атеистов

Вот и я почувствовал тяжесть, и реально испугался. Я почувствовал тяжесть, когда молился перед Святогорской иконой Пресвятой Богородицы, и я понял, что я не готов. Но это был очень тяжелый период жизни. Знаете, может быть, если бы это был момент, когда я хотя бы был просто физически отдохнувшим. Но это был самый тяжелый период моей жизни. Один из таких самых. Я и морально, и физически уставшим был. Вот. И оно все один к одному было. И я решил все-таки, я неделю там пожил примерно, и я решил все-таки — нет. Все-таки буду я в миру. А в миру я буду бизнесменом, каким-то рабочим. Я работал в России на заработках, ну, и всегда старался в Храм ходить и причащаться.

Я упустил момент, когда поехал в лес. Когда все оставил и принял решение уехать. Чтобы вы понимали сейчас, я все равно многие вещи не расскажу… Но некоторые вещи, без имен и без местностей я расскажу. Я не буду это указывать. Когда я понял, что Христос — это моя жизнь, что это Истина, что я отличаюсь от животных, и человек — это высшее призвание, это венец творения, и он должен стяжать подобие Божие, потому что я обезобразился в своем грехе, потерял образ и подобие, я начал гнаться за ним. Читал много книг, литературы, пытался воплотить все в жизнь. И когда я пытался воплотить все в жизнь, я столкнулся с тем, что я не смог жить так, как пишут в книгах.

Знаете, я не знал, что такое монашество. То есть, я о нем читал много, но я не понимал. И я никогда в жизни, мне даже мысль не приходила в голову, чтобы мне уйти в монастырь. Я как-то думал только о том, что мне надо сбежать от мира. И я монастырь не рассматривал. Может, потому что они находятся, в основном, в миру. В городах, особенно в больших. Я не рассматривал монастырь местом для спасения.

Поэтому, когда я прочитал книгу Антония о последних временах, он там говорил, что надо поехать в Пустынь спасаться, я выбрал одно из трех мест. Это Чернобыльская зона. Не буду говорить где. Житомирская область, Полесье. И чтоб вы понимали, какое было настроение — настроение было серьезным. Когда я позвонил всем лучшим друзьям своим и сказал, что я принял решение уехать, с меня все посмеялись. Первая реакция была: с меня все посмеялись. Сказали: «ты верующий, хорошо, но не до такой же степени. Мы тоже уверовали…». Мои друзья привели меня к Богу, и многие из них уверовали, отказались в своей жизни от всего именно греховного, но все равно, когда я сказал, что хочу уехать, многие не поняли. Да я и сам себя не понимал. Мною двигали какие-то такие желания… То есть, знаете, когда ты не знаешь, что такое опасность, не знаешь, что такое голод, холод, смерть. То есть, я настолько углубился в веру, что мне все равно было. Я ни на что не смотрел.

Чтоб вы понимали, я купил себе две сумки клетчатых, раньше они по пятьдесят гривен стоили, такие большие, и собрал туда… и кремень собирал, необходимую еду: мед… ну, на первое время. Я думал, что… дома у меня не было денег купить, и я думал, что блиндаж какой-то выкопаю. Я смотрел полгода фильмы, готовился. Фильмы про то, как выжить в лесу, о походах. Этим всем я занимался очень сильно, сделал себе ножи. То есть, все-все-все, чтобы выжить в лесу.

Ну, и, конечно, труд, молитва. Я читал, как посадить семена. То есть, я с собой это все брал. Полностью подготовился спасаться в лесу, в блиндаже. И когда мы ехали, папа меня благословил, мама работала и не знала, я, по сути, сбежал, никого дома не было. Друзья меня отвезли. Слава Богу, что у них такое сердце открытое было, потому что другие могли бы не отвезти. Я продал компьютер брата. Он мне его до сих пор вспоминает. Крутой, современный четырехъядерный компьютер был. В 2011 году они очень ценились. Очень современный компьютер я продал, чтобы были деньги на бензин и на первое время мне пожить.

Я продавал все, что можно. Я уезжал навсегда. То есть, четкое осознание было, что я больше не вернусь в Луганск. Я не хочу так жить, я не хочу больше погибать. Потому что я насмотрелся всех этих фильмов и мне казалось, что мир катится к концу, в погибель. Апокалипсис, антихрист и все такое. Я не хотел принимать никаких документов, и как Паисий Святогорец говорил и многие другие, что нужно уметь работать на своей земле. И я думал, что чем дальше я забьюсь в глухую пустыньку, тем больше шансов у меня будет пережить весь этот Апокалипсис.

И вот, мы едем в Киев. Приезжаем мы в Житомирскую область, но не туда, куда я наметил ехать, а к моему другу. У него там бабушка жила. Мы приехали в то село, походили, посмотрели. Все жители посмотрели на нас, мы на иномарке приехали, подумали, что мы какие-то беженцы. Какие-то, как они говорят — «отщепенци». На украинском языке это «беглые зеки», что ли, или «бандиты». Думали, что мы бандиты. Очень часто нас, кстати, так и называли. Потому что на иномарке приехали, такие ребята, мужички. Вот.

Мы переночевали в другом вообще городе, совершенно не туда поехали. Но мне чуть-чуть было больно. Я говорил: