От имени докучливой старухи

«Вот они родимые, целехонькие! Сейчас-то, говорят, такую «Приму» не выпускают… Сейчас я соседей через вентиляцию дымом задушу и душу отведу! Одна папироска осталась. Одна! Думала, что перед смертью ее скурю».

Изольда Матвеевна неловко прикурила папиросу и выпустила облако вонючего дыма в вентиляционное отверстие.

«Нагрешила, нагрешила-а-а», – эхом отдалось в голове.

Эпизод второй

«Покровительница моя, Богородица, всея Руси защитница, спаси, помоги и помилуй!» – Изольда Матвеевна стояла у раскрытого окна на кухне, одетая в просторную хлопчатобумажную ночную рубашку, поверх которой на груди покоился простой латунный крестик на веревочке. – «Как мне отблагодарить тебя за прошедший день? Прочитаю я акафист тебе, родимая, помолюсь от души радостной песней. Аллилуя, моя прекрасная!».

Изольда Матвеевна, кряхтя и отдуваясь, переместилась из кухни в комнату, взяла молитвослов и приступила вслух:

– Взбранне Воеводе победительная…

«Как она меня лучше услышит? Может покричать? Окна нужно открыть, а то вдруг не дойдет мой акафист – мало ли кто сейчас тоже читает. Может, грешники какие. А у меня голосок тихий, да стены каменные. Ей-то на Небеси и не слышно. Надо, чтобы моя благодарность дошла до Богородицы».

Изольда Матвеевна открыла окно в комнате, свесилась наполовину могучего корпуса и заорала басом:

– Взбранне Воеводе победительная!!!

На одной из машин во дворе сработала сигнализация, у соседей справа залаяла собака, у соседей слева заплакал грудной младенец. Снизу принялись стучать по батареям, на лестничной площадке хлопнула дверь и кто-то крикнул:

– В дурдом сумасшедшую старуху! Час ночи уже!

«Нет, надо молиться душой!» – Изольда Матвеевна прикрыла раму. – «Батюшка давеча говорил, что самая громкая молитва – крик души».

Она встала у иконы Казанской Божьей Матери, снова раскрыла молитвослов и принялась «кричать душой». Прокричала первую страницу акафиста, вторую и поняла, что в голове у нее не отложилось ни единого слова.

«Негоже так, может у меня душа кричать не умеет? Что там батюшка давеча еще говорил? Огонь души должен быть. Может у меня душа уже потухла? Потухла, наверное. Может, почитать, как нас в школе учили, по буквам? Чтобы до Богородицы наверняка дошло! А что? Это я еще могу!»

И Изольда Матвеевна, перекрестившись, принялась читать шепотом, тщательно выговаривая каждое слово:

– Взбранне Воеводе победительная…

«Какая же она Воеводе? Чем Богородица побеждает? Какое ее оружие?» – внезапно пришло ей в голову. – «Смирением, говорят. Как же она побеждает смирением? Вон, Георгий-то с копьем нарисован!»

Она с любовью посмотрела на лик Казанской Божьей матери и спросила вслух:

– Может, тебе тоже там какое-нибудь копье дали? Совсем маленькое? Игрушечное?

Ей показалось, что лик слегка улыбнулся.

И тут у Изольды Матвеевны нестерпимо зачесалось пониже спины. Она, было, протянула руку, чтобы почесаться, но тут ее пронзила мысль:

«Негоже задницу-то чесать во время молитвы. Непочтительно это! Помнится, батюшка говорил, что во время молитвы бесы всегда мешают. Им мой акафист – вилы в бок, они и будут меня мучить, чтобы молитву испохабить!»

Чесалось все сильнее, у Изольды Матвеевны даже непроизвольно задергались пальцы правой руки. Она набрала полные легкие воздуха, задержала дыхание и закрыла глаза.

«Смирением надо их побеждать, как Богородица! Сейчас я перетерплю во славу Божию, бесы и разбегутся восвояси!»

Тут пониже спины стало чесаться так сильно, что даже закололо. Изольда Матвеевна не выдержала да как хлопнула себя кулаком по причинному месту. Все сразу прекратилось. На заднице принялся расползаться синяк.

«Не выдержала! Придется начинать молитву сначала – все бесы поганые!»

– Взбранне Воеводе победительная, – начала акафист сначала Изольда Матвеевна и вдруг громко икнула – видимо что-то произошло, когда она задержала воздух в легких.

– Вот бесы проклятые! – Изольда Матвеевна не выдержала и выругалась.

Внезапно ей представилось, что кто-то смеется в ее квартире.

«Надо остановиться и попить водички!»

Старуха отложила молитвослов, вышла на кухню, поставила чайник и достала сухарики.

«Вот говорят, смирение – самое главное оружие, а бесы только смеются!», – размышляла она. – «Может, моя молитва не угодна Богородице? Зачем она бесам попущает издеваться?»

Чайник вскипел. Изольда Матвеевна с причмокиванием попила чайку из блюдечка и похрустела сухариками – икота прошла. Потом она подошла к большому черному телефонному аппарату и решительно сняла трубку. Было два часа тридцать минут ночи. На том конце провода долго слышались длинные гудки. Пришлось трубку положить.