От Каина

Эти вопросы сверлили ему мозг, а он лишь скалился и сжимал рукоять меча, словно меч мог что-то решить. И он действительно решал, возвращая его гневу форму. Он сделал шаг, толкнул дверь и оказался в комнате.

Это была она! Это была именно та комната. От понимания этого у Каина буквально подкашивались ноги, но сжимая зубы, он закрывал за собой дверь и проходил внутрь.

За окном дым и пик центральной площади где-то вдали. Слышно реку. Все еще шумят дети. Где-то щебечут птицы, наверно на чердаке. Они так же ворковали тогда, и Каин старался сосредоточиться на их голосе, но в итоге срывался на тихий сдавленный стон, который злил его еще сильнее и напрягал тело.

Каин стукнул кулаком по столу, стараясь отогнать воспоминание.

− Хватит, − прошипел он самому себе и тут же уверенно уселся на край сундука, стоявшего под окном.

Внутри становилось тихо. Рука скользнула по столу, изучая царапины. Какие-то были здесь прежде, а какие-то появились уже при нем. Пальцы скользили по столу, а он невольно думал, что кнут, царапающий дерево, должен убивать людей. Впрочем, он сам оставлял на своем теле раны намного страшнее тех, что оставил этот человек.

Это заставило его улыбнуться. Рука скользнула в карман и достала ту самую тряпку. Его злосчастный кляп все еще был с ним. Это был давно истрепанный рукав от мальчишеской рубашки, старый и пропахший целым спектром зловоний. Видно когда-то этот кляп был частью одежды какой-то из жертв. Причем этот рукав был куда меньше его собственной руки, а значит тому мальчишке не было и десяти. Эта мысль добавила Каину решимости. Положив рукав на стол, чтобы не забыть, зачем он здесь, Каин вновь коснулся меча. Спокойным размеренным движением он избавил клинок от ножен и положил его на стол поверх своего «кляпа», словно так было проще ждать. Быть может, так было действительно проще, ибо он смог закрыть глаза и расслабиться. Воспоминаний не было, страха и сомнений тоже. Он ничего больше не слышал. Теперь он сам был оружием, без сердца и сомнений.

Только скрип половицы за стеной и звук открывающейся двери заставил его открыть глаза. Было уже темно. Мужчина зашел в комнату. Он был один, на его плечах не было никакой ноши. Сегодня он шагал не так браво, как в ту ночь. Напротив, согнувшись, словно под страшным гнетом, он сделал несколько шагов, снял плащ и повернулся, чтобы бросить его на сундук, но тут же застыл.

Полная луна буквально смотрела в окно, и ее свет играл на лезвии клинка, но человек с ужасом смотрел не на это лезвие, а на холодное лицо нежданного гостя.

Каин не шелохнулся, он только изучал человека. Того самого человека, но не находил ни того безумного блеска глаз, ни той усмешки. Перед ним был широкоплечий мужчина с черной бородой, высоким округлым лбом и маленькими мышиными глазами, полными ужаса.

Губы его дрожали. Он уже узнал алые спокойные глаза, так пристально смотрящие на него. Тогда готовая к мести рука легла на рукоять меча, а Каин неспешно встал, направляя лезвие на человека. Кончик клинка коснулся горла насильника и тот содрогнулся, как последний трус. Плащ выпал из его дрожащих рук. Его затрясло, но он отчаянно закрывал лицо руками, падая на колени пред ребенком.

Он даже хотел что-то сказать, но получалось жалкое несвязное бормотание с намеком на заикание, только кто это все разберет среди жалких всхлипов.

− Молчи, − велел ему Каин, касаясь кончиком меча руки человека. - Убери их от своего лица и смотри на меня.

Огромные сильные плечи мужчины дрожали, но он подчинился, поднимая голову.

Не так Каин представлял себе эту месть. Он был уверен, что встретит борьбу, но видел лишь приступ панического страха, запертого в теле жалкого человека. Мучать это существо не хотел даже его гнев. Он отступил, уступив место растерянности. Каин смотрел в глаза полные слез и не мог даже представить, что может отрубить эту глупую жалкую голову. Силы ему хватит, только надо ли это? А если не надо, можно ли оставить этого страшного человека в живых?

Эти вопросы мешали Каину согласиться с порывом жалости. Что еще натворит этот человек, пощади он его этой ночью?

Ему нужно было подумать, и потому, лезвие меча скользнуло по плечу человека, разрезая его одежду. Он не собирался причинять ему вреда и не оставлял даже царапин. Ему не доставляло удовольствия видеть, как содрогается от ужаса человек, которого он пришел убивать, вот только, видя тело собственного мучителя, он все больше понимал, что рубить его голову - дело пустое.

Перед ним на коленях стоял взрослый крепкий мужчина, сплошь покрытый уродливыми шрамами. Стоял и дрожал, словно маленький ребенок, которого пристыдил хозяин.

Каин убрал меч, возвращая его в ножны. Ему нечего было делать здесь.

Выдохнув, он схватил со стола старый детский рукав и шагнул к двери, оставляя мужчину все так же нервно дрожать в центре этой проклятой комнаты.

− Если ты тронешь хоть одного ребенка, я вернусь, − прошептал он тихо и вышел.