От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку

Некоторые верят, что коршун никогда не нападет на живое существо, но мои каирские друзья уверяют, что они видели, как птицы взмывают в небо с крысой или змеей в когтях. Один знакомый рассказывал, что коршун унес котенка с его балкона; другой — как коршун испортил пикник, накинувшись на блюдо с рыбой.

Эти птицы, теперь столь редкие в Англии, когда-то были очень распространены во всех городах. Те, кто приезжал в Лондон четыре века назад, упоминают в своих записках издаваемый ими характерный свист и рассказывают, как птицы подбирают отбросы на улицах. Есть старая английская пословица: «Стервятнику никогда не стать соколом», которая по смыслу соответствует другой: «Из свиного уха не сошьешь шелкового кошелька». Правда, в наш демократичный век, когда стоит лишь открыть кошелек — увидишь ворсинки простой подкладки, она не в ходу.

Стоя однажды утром на балконе, я получил наглядную иллюстрацию одной шекспировской строчки. В гостиничном хозяйственном дворике натянуты веревки для сушки салфеток и скатертей. Несколько салфеток упали, и я сам видел, как коршун «нырнул» и не поддающимся описанию, неуловимым, сколько ни наблюдай, движением схватил одну из них когтями и взмыл вверх.

«А в пору, когда коршун начинает вить гнездо, не брезгуя и мелким бельем»[2], — говорит Автолик в «Зимней сказке». Это признание непонятно до тех пор, пока своими глазами не увидишь, как коршун уносит льняную салфетку, чтобы пристроить ее между прутиками своего гнезда.

Как приятно завтракать на нагретой солнцем террасе отеля! По улицам цокают копыта лошадей, запряженных в открытые коляски. Школьники вполне европейского вида, если не считать фетровых фесок, похожих на цветочные горшки, у них на головах, степенно шествуют в школу с книгами под мышкой.

Улицы современного Каира — широкие и просторные, романтичный Каир, столь милый нашим дедушкам, быстро исчезает. Он все еще чувствуется в муравейнике узких улочек, всегда запруженных транспортом, в переулках с маленькими магазинчиками, на базарах, манящих запахами мускуса и розового масла, ладана и кофе, где, если пожелаете, можно провести целый день за приятной беседой о возможной покупке, а потом уйти, так ничего и не купив.

Здесь стоят рядами великолепные здания, построенные из огромных глыб камня медового цвета, столетия назад взятых из разобранных пирамид. Минареты Каира высоко поднимаются над крышами окружающих зданий. Сильнейшее впечатление производит мечеть Мохаммеда Али на высокой скале Цитадели, с ее изящными турецкими минаретами, парящими над Каиром, как мечта о Босфоре.

В западной части города протекает Нил, река, дающая жизнь, спокойная и синяя в жаркий день. Она — мать Египта, а солнце — его отец. Экскурсионные кораблики и пароходы, обычно курсирующие по Нилу, стоят на якоре у берега. Флотилии суденышек со стройными мачтами и белыми парусами движутся по реке. Некоторые медленно плывут вниз по реке, груженые сахарным тростником, зерном, рисом, хлопком.

Каирская толпа так же разнообразна, как сам город. Можно встретить каирца в европейском костюме и с тарбушем на голове. Он сидит в открытом кафе за чашкой турецкого кофе, жадно вычитывая из газет политические сенсации — ведь Египет не вылезает из кризиса, — и лениво подставляет чистильщику обуви сначала один ботинок, потом второй.

Дамы из богатых слоев общества, которые еще несколько лет назад ездили по улицам в сопровождении рабов, теперь сами водят машины и посещают танцевальные вечера в отеле «Шепардс». Но в бедных кварталах Каира женщины все еще прячут лицо под чадрой. Они иногда появляются в центре, приезжают с окраин города или из пригородов, по пять-шесть человек, в двуколке, которую тянет ослик. Иногда повозка останавливается перед средневековыми воротами, Баб эль-Митвали, и одна из женщин выходит, чтобы привязать к ним кусочек тряпочки или выпавший зуб. Здесь полно подобных реликвий. Их развешивают, чтобы задобрить духа, который, говорят, живет за воротами.

Из части Каира, где жизнь не менялась со времен халифов, очень быстро можно попасть в другую — где мотоциклы, звуки саксофонов, кино, радио и другие яркие достижения современной цивилизации доступны по ценам, значительно превышающим истинные.

3

Я был в Египте в 1923 году, очень давно, как раз когда обнаружили мумию Тутанхамона. Мне оказали честь — пропустили в гробницу, когда сокровища еще лежали покрытые пылью, накопившейся за три тысячи лет. Эти удивительные вещи, под которые теперь отведен этаж в Каирском музее, — самые знаменитые древности в мире. Приехав в Каир, люди сразу отправляются в этот музей, а выйдя оттуда, говорят, что ради одного этого стоило приехать в Египет[3].

Честно говоря, меня мучили сомнения, я почти боялся идти в музей. Пятнадцать лет назад, день за днем просто сидя около гробницы, я наблюдал, как сокровища выносят на свет божий после тридцати веков темноты. Покажутся ли они мне чудесными теперь, под стеклянными колпаками, в присутствии смотрителей, фланирующих по залам и то и дело поглядывающих на часы — не пора ли закрывать?