От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку

Я задержался ровно настолько, чтобы увидеть на лице посетителя озадаченное, но внимательное выражение, которое, возможно, возникало на лице Геродота в подобных случаях. Оставив американца слушать объяснения гида, я пошел назад, к выходу. Теперь и дня не проходит, чтобы я не вспомнил, как там, внизу, в темноте стояли растерянный христианин и не слишком хорошо осведомленный мусульманин. А вокруг них — величественные боги Древнего Египта.

Я отправился в Эль-Курну — взглянуть на гробницы знати. Вместо мифических, очень условных сценок из загробной жизни, здесь — занятные и трогательные картинки реальной жизни. Тут вы можете увидеть людей, живших в Египте тридцать веков назад, — они одеты в лучшую свою одежду, пируют, слушают музыку, танцуют, заняты рыбной ловлей, охотой, сбором урожая, сидят счастливые в окружении родных и близких.

Какая пропасть отделяла фараона от остальных людей! Убежденность окружающих в его божественной природе нигде не явлена так очевидно, как в Долине царей. Фараону не позволено взять с собой в иной мир прелестные картины его земной жизни. Он не мог сидеть рядом с женой, держа ее за руку. Детям не позволялось играть около его трона. Считалось, что чудесные дни, проведенные им в саду или на озере, не будут способствовать упокоению его души. Он должен был оставаться богом среди богов, а душа его — питаться не воспоминаниями о земной жизни, а мрачной дружбой с другими божествами, которые, проверив у него «пропуск», сопроводят его в холодное царство Осириса. Даже в праве на тоску по земному дому, свойственную человеческой душе, фараону отказано. Он бог. Умирая, он возвращается домой и должен утратить всякий интерес к своему временному пребыванию на земле. Но насколько все иначе у простых смертных! Как ясно росписи на стенах гробниц обычных людей — эти семейные альбомы души — дают понять, что тоскующая, одинокая Ка много раз вернется сюда погрустить о безвозвратно ушедших днях!

Мне кажется, что самая симпатичная пара из всех изображенных на стенах гробниц — это жрец Рамос и его хорошенькая маленькая жена в Курне. Они сидят рядом на пиру. Она положила левую руку ему на плечо и ласково держит его за правую руку — в такой очаровательной позе в Древнем Египте часто изображали супругов. У него знак, подобающий его сану — деревянный жезл. Оба они спокойно смотрят прямо перед собой — на своих гостей.

Какая они чудесная пара, какой пример супружеской любви и дружбы подается нам из 1300 года до н. э. Только во времена раннего христианства нам снова доведется увидеть мужа и жену сидящими вместе. Каждый из них главенствует в своей сфере, и в жилище их царят мир и покой.

4

Когда я выбрался из гробницы на свет божий и глаза мои вновь привыкли к солнечным лучам, я увидел, что ко мне бегут люди. Тот, что подбежал первым, что-то сунул мне в руку. Опомнившись, я понял, что это кисть руки мумии. Честно говоря, в тот момент мне было все равно, кому эта рука раньше принадлежала, была ли она когда-то красивой или наоборот уродливой — просто хотелось поскорее от нее избавиться. Она была сухая, черная, напоминала клешню и выглядела еще ужаснее, чем могла бы, из-за отсутствия одного пальца.

Человек, который всучил мне кисть, не желал брать ее обратно, думая, что раз я немного подержал ее, то теперь предпочту ее всему остальному, что совали мне его собратья, и отдам шиллинг именно ему. Пока я раздумывал, что делать, появился старик, коричневый, высохший, страшный, как мумия. Он медленно шел ко мне, опираясь на посох. Он двигался с закрытыми глазами и, скорее всего, был слеп, но безошибочно находил дорогу среди разбросанных камней, а подойдя поближе, дикими взмахами посоха стал расчищать себе дорогу в толпе. Детишки с воем бросились врассыпную, но я заметил, что никто из получивших палкой не выказал негодования и обиды. Таково уважение к старости на Востоке.

Старик явно хотел сказать мне нечто важное. Когда до меня оставалось несколько ярдов, он медленно открыл глаза: они были затянуты бельмами. Мне очень захотелось поскорее уйти от этого страшного человека, но я решил сначала узнать, чего он хочет. Он медленно порылся в своей одежде и извлек оттуда кусок гроба. Жутко было наблюдать, как этот старик, сам ходячая мумия, старается всучить мне обломок гроба. Мне стало тошно. Что за отвратительный промысел! В этот момент я даже готов был поставить выдающихся археологов, раскапывающих египетские гробницы, на одну доску с этим ужасным созданием.

Я еще раз взглянул на руку мумии, которую все еще держал в руках, и решил все-таки купить ее за шиллинг и похоронить, хотя бы для того, чтобы избавить от такого бесчестья. Похоже, мой выбор удивил толпу и особенно продавца. Торговцы с громкими криками умчались и вскоре скрылись за барханами, и только страшный старик остался стоять передо мной в нерешительности со своим куском желтоватой древесины.