От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)

«Горбачев, начав заигрывать с демократами, по привычке всех прежних руководителей отступил было назад, но — оступился и провалился, и вслед за собой утащил в пропасть всех нас. — писал бывший руководитель его охраны генерал Медведев. — Дело не в том только, что мы никогда так худо не жили, — наш народ терпеливый, а в том, что все — разуверились, люди утомлены и деморализованы. Если от прежнего лидера, больного, потерявшего разум, ничего не ждали и тем не менее жили прилично, то от нынешнего, молодого, энергичного, ждали чрезвычайно многого — он ведь сам наобещал нам всего, столько назаявлял, а в итоге мы оказались на обломках государства. Обострились до непримиримости противоречия национальные, социальные, религиозные, возрастные. Все возненавидели всех и каждый каждого».[197]

Похоже, что Михаил Сергеевич больше плыл по течению, чем греб по выбранному курсу. Но, естественно, сознаться в этом он не мог. Как не мог потом, и признать своего банкротства.

А когда не знаешь, сам что делать, остается надеяться на окружающих советников и приближенных. Благо советовать вождю любят все кому не лень. Доступ к телу (точнее к ушам и глазам) вождя сулит большие возможности для личного удовлетворения допущенного.{113}

Но, любящий власть и себя, Горбачев не особенно страдал постоянством к своим подчиненным. Они нужны были ему, чтобы держаться у власти. Впрочем, выбросить отработанный балласт — дело обычное в партаппарате и политике вообще. Кстати сказать, для Ельцина это явление все же менее характерно. Борис Николаевич личную верность ценил и в этом сильно отличался от Горбачева.

За время своего правления Горбачев не раз менял тех, к кому прислушивался. В конце концов, он просто запутался с кем и как идти. Но, идти с кем-то все равно нужно, власти без приближенных не бывает.

С кем и под каким знаменем вопрос второстепенный, если не третьестепенный. Но, при этом, решительные шаги делать Горбачев не любил и не умел.{114} В отлаженной системе аппаратных интриг этого было достаточно, и в этой системе Горбачев был силен. Но, выпустив джина демократии из бутылки, он сам создал ситуацию, в которой не знал, что и как делать. Выпустить такого джина не сложно, во много раз сложнее управлять страной в условиях демократии, особенно если не представляешь реально, что это такое.

Тут уж до кризиса рукой подать. Временное правительство в 1917 году проделало этот путь всего за несколько месяцев. Половинчатые же решения в периоды кризисов редко приводят к положительным результатам. Тут, кроме ума, нужна личная смелость, решительность и надежная команда единомышленников.

Приближенные обычно хороши в двух ситуациях. Когда только что пришел к власти, и тобой еще не успели разочароваться. Или когда дела идут не плохо. А вот когда наоборот, время во власти уже идет давно и результаты печальные, тут проблемы с приближенными и начинаются. Кризис в стране быстро создает кризис в окружении, растет взаимное недоверие.

1.15.2. Существуют, по меньшей мере, две версии, почему возник ГКЧП. Версия первая — ельцинская (название условно). Борис Николаевич в своей книге «Записки Президента» высказал предположение, что его летние разговоры с Горбачевым о смене премьер-министра, вице-президента, министра внутренних дел и председателя КГБ были записаны на магнитофон и возможно стали спусковым крючком августа 1991 года. Впоследствии якобы записи бесед нашли в кабинете одного из членов ГКЧП — Болдина, начальника аппарата Горбачева.[198] Впрочем, сам Болдин это отрицал.{115}

Что же мотив вполне ясен — основные участники ГКЧП понимали, что их ожидает в самое ближайшее время и хотели удержаться у власти. Версия очень выгодная для лиц, которые после августа 1991 года получили почти монопольную власть в стране. Парадоксально, но версия выгодна и для тех, кто в августе потерял реальную власть, а в декабре — официальную (Горбачев).{116}

1.15.3. Версия вторая — гэкачеписткая. В.А. Крючков, естественно, все карьеристские причины отметает. Что тоже ясно — кто же признается, что из-за кресла пошел на переворот. «Предстояло принять тяжелейшее, но исторически необходимое решение, касающееся судьбы Союза», — писал Крючков. — Если оставаться в роли свидетелей, то крушение СССР неизбежно, и тогда мы будем виновниками происшедшего».[199] Такова его благородная версия. Ее он подкрепляет словами о том, что несколько раз говорил Горбачеву о своем желании уйти на покой.{117}

Кстати, как, казалось бы, не странно, но о патриотической основе создания ГКЧП написал и известный демократ — Гавриил Попов.{118} Гавриил Харитонович вообще человек не глупый и порой достаточно откровенный.