От Ханаана до Карфагена

Все эти города находились на южном побережье Кипра, куда легче всего было добраться из Тира (Karageorghis, 1982а, 523). В древности Кипр славился своим плодородием, производя вино, оливковое масло и хлеб (Strabo XIV, 6, 5). Несомненно, что снабжение этими продуктами было важно финикийцам, особенно тирийцам. Но остров привлекал их и другими богатствами: корабельным лесом и медью (Strabo, XIV, 6, 5; Amm. Marc. XIV, 8, 14). Эти богатства находились преимущественно внутри острова ближе к его северной половине. И хотя они несомненно приходили в Аматунт и особенно Китий, финикийцы явно стремились обосноваться поближе к ним. Об этом свидетельствует небольшое финикийское святилище Баал-Хаммона в Менико, недалеко от богатых медных рудников центральной части Кипра. Правда, оно сравнительно позднее, датируемое VI в. до н. э. (Karageorghis, 1982, 144–150; Les Pheniciens, 1997, 193), но его можно рассматривать как указание на финикийское проникновение внутрь Кипра. Финикийское присутствие, хотя первоначально, возможно, и сравнительно небольшое, отмечается уже в IX в. до н. э. в Тамассе (Puesh, 1976, 20–21; Karageorghis, 1982, 127), который, по Страбону (XIV, 6, 5), был центром разработок меди на острове. Возможно, что финикийцы проникали и на север Кипра. Святилище финикийского типа и материалы (в частности, керамика и надписи), как ближневосточные, так и собственно финикийские, пришедшие сюда через последних, обнаружены в Айя Ирини на северо-западном побережье Кипра, в Лапете на его северном побережье и в Ларнаке тис Лапетос, расположенной несколько южнее (Masson, Sznycer, 1972, 94–100; Karageorghis, 1982, 60–61; Reyes, 1994, 138, 148). Однако отмечается, что финикийская керамика на северном побережье отличается от находимой на южном, особенно в Китии, и аналогична той, что встречается в Сарепте, из чего делается вывод, что на севере Кипра, в отличие от юга, действовали не тирийцы, а сидоняне (Reyes, 1994, 138). Археологическое исследование Финикии еще не столь значительно, чтобы можно было с уверенностью говорить о различных местных вариантах керамики и особенно о том, что такой-то вариант не встречается в том или ином городе самой Финикии. Сарепта находилась между Сидоном и Тиром и хотя долгое время подчинялась Сидону (а позже все же Тиру), нельзя утверждать, что ее керамика не имела общего с тирской. Все же различие между китийским материалом и материалом севера Кипра нельзя полностью отбрасывать. Можно предполагать, что связь с этим районом осуществлялась не через Китий и другие города Южного Кипра, а непосредственно из метрополии, может быть, из Арвада. Во всяком случае, в финикийском языке Кипра отмечаются следы арвадского диалекта (Segert, 1976, 29).

Приведенные примеры проникновения финикийцев внутрь и на север Кипра показывают, что финикийцы не ограничивались прибрежной зоной на юге острова. Они довольно рано взаимодействуют как с этеокипрским, так и с греческим населением Кипра. Уже в VIII в. до н. а, если не раньше, финикийское присутствие и влияние ясно ощущается в таких нефиникийских городах, как Идалий и Саламин, причем в последнем в царских могилах обнаружены богатейшие памятники финикийского искусства и художественного ремесла, особенно великолепны изделия из резной слоновой кости (Karageorghis, 1969, 76–98; Karageorghis, 1982b, 60; Baurain, Bonnet, 1992, 111–112; Les Pheniciens, 1997, 190–192). В результате различных взаимодействий на Кипре вози никла своеобразная культурная общность, в которой финикийский элемент был весьма значительным. В создании этой общности огромную роль сыграли взаимные контакты греков и финикийцев. Именно на Кипре, где финикийцы и греки часто жили рядом, вероятнее всего, впервые были отождествлены эллинские и финикийские божества, как Афродита-Астарта, Афина-Анат, Геракл-Мелькарт.