От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай; Мои путешествия по Сибири

17 июля мы прошли до г. Цзяюйгуань по знакомой уже дороге, а на следующий день свернули с большой дороги на север, к подножию невысокой цепи скалистых гор, состав которых я хотел изучить. В сухом русле, которое вело к горам, вскоре появилась вода в виде ключей, и получилась порядочная речка, которая пересекает горы по ущелью. У начала его мы раскинули свои палатки на окраине болотистой лужайки, которая дала животным хороший корм. Я раздобыл несколько горных куропаток и диких голубей в дополнение к привезенным из города огурцам и редиске. Вода, появившаяся в сухом русле, которое тянулось от Наньшаня, конечно, происходила из его источников, но, выйдя из гор, пропадала в наносах, а затем выбивалась опять наверх там, где наносы, с удалением от гор, становились тоньше. Речку подобного же происхождения мы встретили и на следующий день, пройдя по большой дороге до с. Хойхойпу, окруженного старыми тополями и глинобитной стеной, за которой, впрочем, было больше развалин, чем жилья.

Далее можно было сделать еще по большой дороге четыре перехода до г. Юймынь, откуда караванный путь в Хами сворачивает на север. Но мне хотелось пройти по неизвестной, более северной местности между низкими горами, которые тянутся вдоль большой дороги, и южным подножием Бэйшаня. В этой местности на старинных картах Китая показано несколько озер, теперь не существующих. Я хотел выяснить, почему они исчезли. Поэтому из Хойхойпу мы прошли вдоль речки Хойхойсу, пересекающей упомянутые низкие горы и давшей возможность выяснить их состав. У выхода речки из гор мы рано раскинули палатки, так как на следующий день предстоял большой безводный переход. Место ночлега было привлекательное: с одной стороны высились живописные красные утесы песчаников и глин, с другой – вдоль чистой речки тянулись заросли кустов, а высокие тополя защищали палатку от июльского солнца. Рощу населяли зайцы и голуби, что позволило запастись дичью на следующие дни.

Утром мы поднялись на заре, и первые лучи солнца застали нас среди пустыни, которая становилась чем дальше, тем бесплоднее: постепенно исчезли кустики, росшие по сухим ложбинкам; голая поверхность почвы была усеяна только мелким щебнем и галькой, отполированными песком или покрытыми лаком пустыни. Около полудня начались пески в виде отдельных барханов, барханных валов и бугров; на последних росли кусты тамариска, а в промежутках между барханами – отдельные тополя, в тени которых мы сделали привал для отдыха. Площади высохшей глины, окаймлявшей пески со стороны галечной пустыни, показывали, что весной и во время сильных дождей сюда иногда добегает вода.

Далее оголенных песков стало меньше, преобладали высокие, в 4–6 м, бугры с кустами тамариска, между ними почва была покрыта зарослями верблюжьей колючки. Затем начался настоящий сухой солончак с небольшими буграми, поросшими тамариском, но уже погибающим или погибшим. Мы шли и шли, а оазис, который составлял цель нашего перехода, все еще не показывался. На закате солнца мы наконец вышли на какую-то большую дорогу, которая шла с востока на запад, поперек нашего маршрута. Проводник признался, что он уже в пустыне потерял дорогу и взял слишком вправо, так что до оазиса еще далеко. Пришлось заночевать на солончаке; вода для людей была у нас с собой, и мы могли даже уделить лошадям по полведра, но корма не было ни для них, ни даже для верблюдов. Сильно устав после огромного перехода в жаркий день, мы не разбили палаток, а все улеглись под открытым небом, чтобы утром выйти пораньше. На следующий день мы прошли по тому же солончаку еще не менее 15 верст до оазиса Хорхыйцзэ, в который могли попасть накануне к вечеру, если бы проводник повел нас прямо на северо-запад, а не на север и северо-восток.

Оазис представлял собой пашни, группы деревьев и отдельные фанзы среди песчаных бугров с тамариском вдоль русел р. Шачжихэ, совершенно сухих. Центр оазиса составляло небольшое селение, окруженное высокой глинобитной стеной; перед воротами красовалась большая лужа вонючей грязно-зеленой воды. Я взглянул с ужасом на это водохранилище, думая о необходимости пользоваться им, так как на моих глазах к нему подошла китаянка с ведрами, зачерпнула воду и понесла к воротам. Но наши животные, непоеные уже 32 часа, отказались утолить жажду: лошади и осел только понюхали лужу и отвернулись, верблюды сделали несколько глотков.

К счастью, мы узнали у китайцев, что немного дальше по дороге на запад имеется колодец с хорошей водой. Мы дошли до него через полчаса; он находился еще в полосе того же оазиса в одном из сухих русел. Вода была заметно солоноватая, но чистая, и мы раскинули палатки в тени тополей, чтобы отдохнуть от тяжелого перехода. Корма для животных было достаточно.