От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай

В бинокль из консульства можно было видеть, что в самой западной из долин северного склона горы внизу высится скала гранита, у подножия ее — небольшая кумирня, а на вершине — «обо» в виде двух куч камней, между которыми протянуты веревки, увешанные цветными тряпками, хадаками и бумагой с священными изображениями. В следующей к востоку долине видна дорога на перевал в хребте, за которым на южном склоне имеется старинный монастырь.

По словам путешественника Козлова, обследовавшего в 1923 г. всю гору, на гребне горы имеются озерки и болотца, окруженные кедровником, в котором водятся кабаны. На горе живут также оленьмарал, кабарга, глухари, серые куропатки, белки, зайцы, сурки и хищники: орлы, волки, лисицы и рыси, которые под защитой заповедника размножились и наносят вред также окрестным монголам. Монголы приносили ежегодно кровавые жертвы горе, согласно завещанию Чингисхана, установившему их в благодарность за то, что в чащах горы он спасся от толпы всадников, которые хотели поймать его и убить.

Эта гора может быть использована под прекрасный парк культуры для жителей большой и пыльной столицы Монголии, совершенно лишенной садов.

Отмечу еще одну достопримечательность из окрестностей Урги. Это падь (сухая долина) Хундуй в горах правого склона долины Толы. В эту падь монголы выносили своих покойников и по обычаю оставляли их там на съедение собакам, которые населяли норы по соседству. Когда я намеревался прогуляться вдоль этого склона, чтобы осмотреть выходы горных пород, консул посоветовал мне не заходить в эту падь во избежание нападения собак. По его словам, несколько лет тому назад русская подданная бурятка, заехавшая верхом в эту падь, была съедена собаками, которые стащили ее с лошади. Лошадь прибежала в консульство без седока, а посланные на поиски казаки нашли только клочки одежды.

Печальной особенностью русской колонии в Урге того времени, достигавшей до 100 человек, было отсутствие не только врача, но даже фельдшера. Царское правительство не считало нужным заботиться о лечении своих подданных.

Скучно и однообразно проходила жизнь в ургинском консульстве. Работы было немного, развлечений никаких; окружающая природа была довольно унылая (кроме Богдоулы, везде голая степь), климат, в виду значительной высоты местности (1330 м) суровый, с холодной и почти бесснежной зимой, жарким летом, бедным осадками, и сильными ветрами. В консульстве рады были каждому свежему человеку, проезжавшему через Ургу, и меня отпустили не охотно. Но сборы были закончены, и нужно было ехать дальше.

Рис. 7. Караван и повозка на пути из Урги в Калган

Для меня были наняты четыре верблюда под багаж, две верховых лошади и еще два верблюда для экипажа, который должен был служить моим жильем в течение месяца на пути до границы собственно Китая. Этот экипаж представлял коробок, поставленный на двуколку, в которую запрягались два верблюда: один в оглобли, другой в пристяжку. Коробок имел такую длину, что я едва мог вытянуться лежа. С одной стороны, была дверца, через которую можно было пролезть внутрь; с обеих сторон — небольшие окошечки со стеклами. В коробке можно было сидеть, только поджавши ноги потурецки. Откидной столик представлял необходимую мебель для работы и еды. Согревать коробок приходилось собственным теплом, но всетаки в нем было теплее, чем в палатке, и я предпочитал его, уступив палатку Цоктоеву. В этом коробке, который вез монгол, сидевший верхом на верблюде, я ехал днем, отдыхая от верховой езды, если местность была ровная и не представляла выходов горных пород, работал вечером и спал ночью. Работать, все время сидя потурецки, не очень удобно, но за то в коробок ветер не проникает, свеча не плывет, а вечером, когда Цоктоев приносил котел с супом, а потом горячий чайник, становилось на время даже так тепло, что можно было скинуть меховую куртку. За ночь, конечно, коробок остывал так, что вода в стакане замерзала; во время работы чернильницу приходилось подогревать на свечке.

Когда мы выехали из Урги в половине октября, было еще довольно тепло, морозы по ночам не превышали нескольких градусов. Но с начала ноября стало очень холодно, даже днем, и 15–20° мороза не были редкостью при сильных ветрах с севера. Тогда я очень оценил коробок, в котором согревался днем после нескольких часов верховой езды и хорошо спал ночью. С нами шло не шесть нанятых мною верблюдов, а десятка два, так как мои монголы, доставившие в Ургу чай, шли теперь порожняком обратно в Калган за новым грузом и подрядились везти меня дешево. Чтобы не утомлять верблюдов, они меняли и вьючных, и в экипаже (рис. 7 изображает весь мой караван и экипаж).