От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай

Девять дней с двумя дневками шли мы на север и северовосток, пересекая скалистые невысокие горные цепи и промежуточные между ними широкие долины Центр. Монголии (рис. 74). Те и другие дали много геологических наблюдений, так как и на дне долин часто попадались холмы или сглаженные выветриванием выступы горных пород, и работы все время было много. На всем пути растительность была самая скудная, на дне долин попадались площади, совершенно лишенные ее, но все таки лошади и верблюды на ночлегах у ключей или колодцев находили коекакой корм. Изредка попадались и юрты монголов, и в первых же я отпустил старого ламу, ведшего нас с Эцзингола, и нанял двух новых проводников, которые и привели караван к горам Дзолин, откуда мой маршрут должен был повернуть на юговосток к Желтой реке. В этих горах, вернее холмах (рис. 75), стояли юрты маленького монгольского чиновника, которому князь Бейливан прислал письмо с просьбой дать нам проводников. Я нанял опять двоих, так как одному с Цоктоевым было трудно быстро справляться с вьючкой каравана. Сборы их продолжались три дня, которые мы простояли в безотрадных холмах у колодца Баинхудук. Были уже последние дни октября ст. ст., и холода давали себя чувствовать: на холмах и в ложбинах широких долин лежал уже снег. Но морозы были слабее, чем в Вост. Монголии, и, кроме того, во время сборов в Сучжоу Цоктоев, по профессии кузнец, смастерил мне из листового железа маленькую печку с трубами. Она ставилась в переднюю часть палатки, топилась аргалом и хорошо грела, так что можно было работать по вечерам, не согревая застывающие пальцы и замерзающие чернила на свечке. Ночью температура в палатке, конечно, была почти такая же, как и снаружи. Цоктоев и проводники, по монгольскому обычаю, разводили огонек в своей палатке, где варился также чай и ужин. В этой палатке был разрез вверху для выхода дыма.

С холмов Дзолин открывался обширный вид на север; там, за очень широкой долиной, по которой пролегал большой караванный тракт из города Кобдо в северозападной Монголии в город Кукухото на границе провинции Шаньси, поднимались на высоком пьедестале три скалистые горные цепи. Это были последние к востоку горы могучей системы Алтая, которая отделяет Северную Монголию от Джунгарии и Центр. Монголии, достигает 1600 км в длину и имеет вечно снеговые вершины. Но в этой восточной части таких вершин не было. Эти горные цепи называют Гурбансайхан, что значит три славных или могучих, и различают по их положению восточную (Дзунсайхан), среднюю (Дондусайхан) и западную (Барунсайхан). От этих гор было уже сравнительно недалеко до Кяхты, верст 900—1000.

Рис. 75. Холмы цепи Дзолин в Центр. Монголии

Монголы, нанимавшиеся в проводники, говорили, что наш путь пересечет пустыню Галбынгоби, в которой несколько дней в пути нет корма для лошадей; они советовали обменять их на верблюдов, так как лошади не выдержат. Но я, познакомившись уже с теми площадями, которые монголы называют гоби, т. е. пустыней, не поддался уговорам и хорошо сделал, так как наши лошади благополучно прошли через Галбынгоби. Я знал по опыту, что геологу работать, сидя на верблюде, трудно; чтобы слезть, нужно уложить верблюда на брюхо и повторить ту же операцию, чтобы влезть на него; все это требует времени и задерживает работу.

Кроме того, ехать на верблюде утомительно, тем более догонять караван рысью; не всякий верблюд любит бежать, и всякий очень трясет. На верблюда не надевают узды; его ведут на поводке, привязанном к палочке, пропущенной через прокол в носовой перегородке. Нужно уметь управлять верблюдом посредством этого поводка. Кроме того, верблюд не охотно отстает от каравана, а при посадке иной плюет жвачкой и ревет. Верблюды, хорошо обученные для верховой езды, смирные, быстрые и не пугливые, попадаются не так часто.

Как вьючное животное верблюд имеет много достоинств. Он гораздо сильнее лошади и несет от 8 до 12, самый сильный до 15 пуд. (т. е. 128–192 и до 240 кг). Он довольствуется таким подножным кормом, который растет почти в каждой пустыне, но который лошадь не станет есть, в виде полыни, колючки, хармыка и других кустарников. Он может обойтись 3–4 дня без водопоя, пьет даже солоноватую воду. Его широкие лапы меньше вязнут в сыпучих песках, чем копыта лошадей. Он хорошо переносит и сильную жару, и морозы. Его легче вьючить чем лошадь, так как он ложится при навьючивании на землю. Он идет спокойным размеренным шагом со скоростью 4 км в час.

Конечно, верблюд имеет и недостатки. Он не любит сырости, дождя; это типичное животное сухого континентального климата начинает болеть при продолжительной дождливой погоде, например, в горах. В начале лета он линяет, теряет всю шерсть, и его голую кожу легко поранить при неумелой вьючке. В это время он также слабеет, и поэтому первые 2 месяца лета, пока не подрастет шерсть, верблюдам дают отдых.