От кого мы произошли?

В период пребывания ее в клинике наших докторов очень потешала необычность речи Ирины. Ее донская речь была не только наполнена большим количеством пословиц и поговорок, но и отличалась особой мягкостью и ласковостью. Например, женщину-врача в средней полосе России могут грубо назвать «врачиха». Про своего лечащего врача Ирина говорила:

– Лилия Фуатовна – очень хорошая врачица.

Однажды она сказала, сняв повязку с глаза:

– Вон, воронок сидит.

Я ничего не понял, потому что знаю, что «воронок» – это машина, куда сажают преступников. Оказывается, словом «воронок» Ирина ласково называла ворону. Сороку она называла «сорочка», вводя в недоумение людей, одетых в сорочки. Звезды на ее языке звучали только как «звездявочки». Блюдце она называла «блюдица». Вместо того чтобы сказать «поздно уже», она говорила «позднячки уже». Слово «утром» в ее лексиконе звучало только как «с утреца». Карманы она называла «втулки», а маленькие карманы – «втулявочки».

– Ля (глянь. – Э. М.), а небо звездявое-звездявое, а ночь такая лунявая-лунявая, – говорила она.

Я прочитал Ирине часть главы про слесаря Н. и спросил ее мнение.

– Не все подъезды такие, – сказала Ирина. – Когда я захожу в свой уфимский подъезд, то от грязи меня псих накрывает (действует на нервы. – Э. М.), огурцы валяются и еще какая-то хрюканина (дрянь. – Э. М.). Темно, свет забрали (свет отключили. – Э. М.) что ли, думаю, всю меня трусит (дрожу от страха. – Э. М.), замыкаюсь (запираюсь. – Э. М.) сразу. Удивляюсь, Буратино, что ли, богатыми стали, свое гадить. А у нас в Волгодонске, где я выросла, был подъезд разрисованный.

– Всякими матерными словами?

– Нет же, мы, донские – догадульки (догадливые. – Э. М.). Мы поняли, что если подъезд и общаковый (общественный. – Э. М.), то он же и твой. Родители наши скинулись и купили цемента и краски. Мы, дети, заделали цементом все дырдочки (дырки. – Э. М.), отцы сами покрасили стены. Только один гребунец (жадный человек. – Э. М.) не дал денег.

А потом мы сказали: «А ну, мальчики и девочки, подорвались по-пыренькому (взялись за дело. – Э. М.)» и начали разрисовывать стены. Один мальчишка у нас был – сочиняхолка (сочинитель. – Э. М.), он макеты картин на стенах делал, а мы их разукрашивали. Я зебру рисовала и пингвина, другие еще что-нибудь. Каждый старался свою картину лучше обэтовать (сделать. – Э. М.).

– Ну, и какое впечатление производил такой разрисованный подъезд?

– О! – говорила Ирина, – как с куста скажу (убедительно скажу. – Э. М.), каждый, кто чужой заходил, восклицал: «Ля, кино и немцы (признак удивления. – Э. М.), так это же картинная галерея. А все дети из нашего подъезда хорошими вышли, образование получили, грамотюги (грамотные. – Э. М.). Ни одного нарика (наркомана. – Э. М.). Ведь красоту своими руками наводили. Самая старшая из детей нашего подъезда, Наташка, замужем уже, покабанела (поправилась. – Э. М.), до сих пор на своей стене новые рисунки обэтовывает. Все, кто войдет в наш подъезд, не марчит (молчит. – Э. М.), хвалит нас, никому не параллельно (не безразлично. – Э. М.). Детей с других подъездов, глядя на наши рисунки, тоже на умняк пробило (за ум взялись. – Э. М.), тоже начали свои подъезды хорошими картинками обэтовывать. Подъезды никто не замыкал.

– А было так, чтобы в вашем подъезде гадили?

– А то! Было два раза. Первый из них – алкоголик местный, Петрович, каких на базаре пучками продают за три копейки. Но наши ребята быстро его выщемили (обнаружили. – Э. М.), махачи ему устроили (побили. – Э. М.), сказали, что таких, как он, из подъезда будут вышвыривать пучками. Ходит сейчас, какой-то потянутый (сам не в себе. – Э. М.), марчит, а иногда лапшает на уши (обманывает. – Э. М.), что жена у него плохая, глистой в скафандре называет. Не понимает, что женщина хорошей быть не может, когда с ней хронь (хронический алкоголик. – Э. М.) живет.

– А второй случай?

– Да приехал тут один примороженный (человек с Севера. – Э. М.) к соседу-есаулу, выпил и начал гадить. Я тогда мелкая (маленькая. – Э. М.) была, но, увидев это, начала на него пургу гнать (ругаться. – Э. М.), говорю, что без руки одной, второй и головы останется, а таких, как он, у нас в подъезде гноят. А он еще с приглухью (глуховатый. – Э. М.) оказался, у него планка упала (разнервничался. – Э. М.), начал на ребенка тоже ураган гнать. На шум отец мой вышел, сказал, что кто ребенка обидит, тот вчера умрет, а таких, как он, закрывать (сажать. – Э. М.) надо.

– Как по-твоему, Ирина, на юге России люди культурнее, чем северяне?

– Да я б не сказала. Холодно только здесь. Когда я приехала сюда в декабре, такой мороз был, что градусники чуть не обломались все, зуб на зуб не попадал, чуть зубы не переломала. А у нас там тепло, виноград растет. Но здесь мне работа моя нравится, люблю я больных своих.