От Копакабаны до Амазонки

Отведал я и гуарану — еще один подарок индейцев. В жаркой духоте она освежает рот. Индейцы рвали ярко-красные плоды диких ползучих кустарников, на которых они растут гроздьями, как виноград, поджаривали их крупные, величиной с лесной орех, зерна, измельчали их затем с помощью костей пиракуру, добавляли немного маниоковой муки, высушивали полученное тесто на солнце и годами хранили его в виде твердых коричнево-фиолетовых колбас. Ложка этого порошка не растворяется в стакане воды, а разжижается только в желудке, и врачи этого глухого края вслед за индейскими знахарями гарантируют его действие: укрепляет, способствует усвоению, стимулирует, тонизирует, дезинфицирует, помогает против поносов, дизентерии и мигреней. В сводящей с ума жаре я чувствую, как набираю силы; доктор Стенхаус считает, что кофеина в нем содержится в пять раз больше, чем в кофе.

Ночи, к счастью, довольно свежие. С заходом солнца наступает живительная пауза, на несколько часов пульс успокаивается, дыхание обретает ритм, давление спадает. На прогулку по ночному Манаусу даже надеваю пиджак. Со мной идут служащий «Петробраза» и местный учитель. У клуба начинаем препираться с учителем: нет, он не может войти туда, он не одет — не в выходном костюме, и потом ему неудобно, он без галстука. Инженер «Петробраза» (влияние высшего образования или просто ощущение принадлежности к иному миру?) не разделяет его застенчивости, и мы вдвоем медленно идем по пустому танцевальному кругу, по кромке голливудского бассейна с подсветкой изнутри, проходим пустую гостиную, террасу, где шепчутся несколько пар, пустынный физкультурный зал; изысканная роскошь, интимная обстановка, такое впечатление, что все это — декорация, сделано напоказ и напоминает больше социальную витрину, чем место развлечений. Высказываю это вслух. «Вы хотите увидеть ночную жизнь»? — «Разумеется». — «Тогда вперед». И — шоферу: «В Акапулько». Учитель расстается с нами: подобная экспедиция его шокирует. Машина ныряет во тьму улицы, поворот за поворотом, я теряю ориентировку; вскорости мы выезжаем из Манауса и попадаем в лес. Фары мажут светом по стволам и зарослям, рассеивая густую тьму; на какую черную мессу катим мы?

Светящийся нимб над дорогой, затем гирлянда электрических лампочек, и вот показываются три низких домика в американском стиле, залитые светом: Акапулько. Несколько шикарных американских авто и стайка машин поскромнее. При входе нас останавливает внушительный детина со скрипучим голосом и расплющенным носом: я без галстука. Заводим переговоры. Прибегает директор или его помощник в белом смокинге, он извиняется, но сегодня вечером здесь празднуют или отмечают не помню уж что, в зале именитые гости, сам начальник полиции, так что… без галстука сегодня никак невозможно. Но в игорный зал, пожалуйста, сколько угодно. Вокруг рулетки — холодная страсть и чудовищное напряжение, как и вокруг зеленых столов всего мира. Из рук в руки переходят пачки денег, миллионы — за контрабанду кокаином? — уплывают в молчании, без звука, по прихоти шарика. Уходим. Что же все-таки делается в зале, куда не пускают без галстука? Ничего или почти ничего. Гостей встречает батальон хорошеньких девочек, из них выбирают одну, приглашают танцевать, накачивают шампанским и, пококетничав с полчаса, увозят, если она пришлась по нраву кавалеру. Не будь стены джунглей вокруг, место можно было принять за неосвещенную площадь Пигаль. За каким чертом возвращаться сюда еще с галстуком?..

Нефть потекла в Нова Олинда 3 марта 1955 года в двенадцати часах езды пароходом от Манауса, на опушке, отвоеванной у леса на берегу Мадейры. Амазония вступила в эру нефти: сегодня в чаще действуют семь изыскательских и пять буровых баз, присланных в зеленое царство «Петробразом». Конечно, такую смелость могло взять на себя только национальное предприятие с его возможностями и энергией. Гидросамолет берет нас в Манаусе и, пройдя над джунглями под нависшими облаками и хлещущим дождем — конец сезона дождей, — доставляет нас на историческую базу, сев на водную гладь Мадейры. Протиснувшись мимо снующих барок, «каталина» вновь запускает мотор, поднимает хвост: вода кипит и брызжет из-под винта, и гидросамолет тяжело снимается; два раза в неделю он облетает все базы — изыскательские и буровые, — развозя людей, почту, лекарства и подбадривая рабочих своим присутствием.

Вытянутые в линию ангары, бунгало, прямоугольные улицы, больница, ремонтные мастерские — Нова Олинда на лесной опушке похожа на Хасси-Мессауд да и на любой другой нефтяной городок любого из пяти континентов своими построенными по линейке домами, ухоженными газонами и мужчинами в сверкающих алюминиевых касках. Нефть шла здесь три года, потом иссякла. В слоистых амазонских недрах, бесспорно, кроются богатейшие ее запасы, но до сих пор она выплескивалась лишь недолгими фонтанами, затем давление падало… Если начать качать, цена нефти не оправдает расходов.