От косяка до штанги

В крысиный период я вспоминал об арахнеидиде. Мне казалось, что он все-таки живет у меня в башке. В такие минуты начинаешь верить, что Маяковский застрелился от насморка. Санация проходила медленно, я доехал до Кавалергардской улицы, где получил втык от медицинских работников за то, что не явился вовремя. Предыдущие прививки не считаются, поехали по новой. Я попытался объяснить, что грипп на меня напал не просто так, что раньше мой организм отфутболивал его, а теперь я как ландскнехт без лат: любое вирусное копье – мое. Вакцина не договорилась с иммунитетом. Врачихи только шикали, мол, мне это нужно больше, чем им (здесь они были правы). Я же продолжал надеяться на то, что исследования крысы проведут в ускоренном темпе (обнадежили, что иногда и двух недель хватает), она окажется чистой, и все закончится как страшный сон, не считая душевных мук.

Позвонив через две недели в место, где проверяют бешеных коров, собак и прочих (за исключением таких высокоразвитых животных, как человеки), я выяснил, что крысу мою НЕ НАЙТИ!!! То есть да, была сдана, об этом есть запись в дежурном журнале, но потом следы ее затерялись. Ну что, в суд мне на них надо было подавать или как? Естественно я забил болт на все, включая прививки (какие гневные звонки были от врачей), и не сдох. Иногда только на людей кидаюсь со шпалой. А так вполне нормален. Проходил больше полгода подшитый забесплатно, тяга к алкоголю отпала. Спасибо, крысы. Я перестал пить, благодаря вам.

Отрезок девятый

Гавань. Поедаю глазами неаппетитное небо, напоминающее своим цветом сгущение выхлопных автомобильных газов. Осень слизывает с парков остатки летнего обеда. Пройденный рубеж, пройденный несколько лет назад, ощущается в Гавани при воспоминаниях о М.

Тот день выпивал ядовитые сумерки. Вечер клевал зерна надвигающейся дремы, мне не спалось, не сиделось, не лежалось – не жилось размеренной жизнью. Судьба порой повторяет одни и те же пассажи. Дежавю. Это уже было, только в ином антураже. Чувство потери – тогда я испытал чувство потери, когда встретил М. Она была живым напоминанием о Маше, реминисценцией подростковых судорог души.

М работала в клубе «Порт» – самом проходном и модном месте того периода. Первые номера журнала «Птюч», словосочетание «рэйв культура», ди-джей Фонарь ведет радиошоу на «Максимуме». В голове у каждого мужчины есть определенный женский тип, складывающийся из стандартных параметров. Так герою Шварценегерра предлагали самому сконструировать свою пассию в фильме «Вспомнить все» из отдельных деталей.

М была воплощением моих мужских ожиданий. Когда я ее встретил, она уже потарчивала на героине. Ее бойфренд сидел в тюрьме за те же пристрастия, сама она жила в доме неподалеку от «Ломоносовской». Мне не подвластно понимание ауры, биополей и прочей экстрасенсорной трехомудии. Но даже такой баран как я чувствовал, что энергия в ее квартире отрицательная, с жирным знаком минус где-то под потолком. Негатив сочился отовсюду, проникал в меня еще на лестнице, пока я поднимался на пятый этаж. Плохая территория во всех смыслах. Нигде и никогда больше не приходилось сталкивался с подобным проявлением математической поперечины, которой принято обозначать вычитание. Казалось, будто на тебя что-то давит, что-то пытается вскрыть смысл происходящего, и смысл этот выявит отвратительные вещи.

Несколько раз дома у М устраивались разборки, приезжали люди, пробивали ей голову тупыми кухонными предметами, требовали денег. Все это она рассказывала мне потом с веселыми интонациями, за которыми не было ничего веселого. Я тихонько охреневал от услышанного. Квартира была пристрелена на предмет наркотиков, ее знали как друзья по рэйвам, так и дилеры, а как следствие – все, кто стоят за дилерами.

В первый раз мы встретились возле Гостинного двора и отправились в «Порт». Там нашли двух подруг М, которые затащили нас в ныне несуществующий клуб-вертеп. Сюда приходили молодые и не очень люди, чтобы скрасить свой вялый досуг. На втором этаже в private room крутили кинофильмы с раскрасневшимися промежностями и фаллосами в главных ролях. Находясь в компании трех девушек, я чувствовал себя вполне комфортно, посматривая по сторонам на функционеров ночной жизни. На сцене выплясывал негр, похожий на залакированную фрикадельку. Негр был жирным, сало колыхалось, сводя с ума фигляров в шмотье, стоящем больше моего прожиточного минимума.

Подруги М проснулись несколько часов назад после очередного клубня, и находились на той стадии развития суток, когда большинство людей уже почистили зубы, позавтракали и отправляются на работу. Только в данную минуту это большинство ложилось спать. А для подруг все только начиналось. Одна из них жила и училась в Швейцарии, периодически наезжая в Питер растрясти родительский кошелек, другая готовилась к тому, чтобы перейти с амфетаминов на героин.

Уже под утро мы приехали с М к ней домой.

– Не выходи из меня, пожалуйста, полежи еще немного так, – прошептала она, после того, как я кончил.