От косяка до штанги

– Что еще? – сказал он в задумчивости, почесав средней величины живот. – Да, чуть не забыл. Вот в этой перегородке, под потолком, видишь, прорезь? Там лежит штучка. Я ее завтра заберу, сейчас не могу. Не лазай туда. Не надо.

Я, естественно, слазал. Достал завернутый в тряпку предмет, оказавшийся самопальной волыной с глушителем и двумя обоймами. Как же хотелось выстрелить. Хоть в стенку. Гипнотическое воздействие маленького, неигрушечного пестика, чьи функции включают в себя расстановку точек в жизни людей, выбранных его хозяином. Так впадают в религиозный транс, не осознавая последствий своих действий.

Для людей, прошедших четыре семестра армии, начиная с «духа», заканчивая «дембелем», автомат Калашникова вызывает меньшую ностальгию, чем у меня, потому что для них он стал сродни венику, которым были подметены гектары плаца. С автоматом через плечо они заступали в наряд, совершали марш-бросок, ездили на войсковые учения и т.д. Не исключено, что загреми я в войска дяди Васи (ВДВ) или морскую пехоту, то самое известное оружие в мире стало бы для меня рядовым воспоминанием, затерявшимся в ряду более ярких событий (самоволка, гауптвахта, отвальная и привальная). Но в данном случае отбойник с прикладом, прогрызающий острым носом человеческую плоть со скоростью более 600 метров в секунду, приблизил к пониманию катастрофы под названием «Война».

Есть версия, что население земного шара живет под игом советского мифа: автомат Калашникова не изобретен Калашниковым. Совершенно случайно я наткнулся на свидетельство биографа автоматного родителя. Позволю привести его без купюр: «Я имел несчастье писать его (Калашникова) мемуары (изданы в «Роман-газете», года два назад). Хотя редакторы и «отшлифовали» оригинальный текст, прочитайте – и поймете: Михаил Тимофеевич вообще не имеет отношения к оружию его имени. Дезертировал из воинского эшелона, отправляемого на фронт. Чтобы избежать наказания, написал письмо Сталину, что изобрел новый чудо-автомат (реально сделанный по его чертежам в железнодорожной мастерской «автомат» вообще стрелять не мог). Сталин, недолюбливающий профессора Дегтярева, повелел сделать сержанта Калашникова с неполным средним образованием начальником оружейного КБ. Все машинки, носящие имя калашникова (большой буквы он не заслуживает), сделаны не в КБ Калашникова, а в ОКБ Ижмаша (серийного завода). Сам же Михаил Тимофеевич, хоть и носит генеральский мундир, остался тупым сержантом. Писал его воспоминания за деньги (не один, в коллективе таких же… писателей), сейчас стыдно, но семью кормить приходилось. Зато постарался показать его истинную сущность, и, похоже, удалось, несмотря на редакторские правки. Калашников сие творение подписал – то есть историческая правда подтверждена «автором». Читайте! Скромный писатель чужих мемуаров».

Я стал отличником боевой стрельбы, но последняя автоматная очередь была явно лишней. Павлик честно признался, что неправильно трактовал слова полковника. Качаев мысли не мог допустить, чтобы его креатура облажалась на такой мелочи, поэтому набранные очки мне не сняли.

Качаев любил водку, пение под гитару, баб и все такое. Когда у него было плохое настроение, он пришагивал развалочной походкой к нам в казарму и орал:

– Третий взвод, на плац.

Тридцать сусликов, запечатанных в лоскуты невечерних костюмов, приступали к ходьбе в пять шеренг, распевая «Марусю» из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию». Это тоже было одним из моих ноу-хау в свете строевого пения. В песне есть место, где все суслики затыкались, и оставался только надрывающийся вокал суслика-затейника Павлика:

– Маруся от счастья слезы льет, как гусли душа ее поет.

После чего тридцать юношеских глоток рявкали:

– Кап, кап, кап – из ясных глаз Маруси…

Какая никакая аранжировка, слизанная с оригинала. «Маруся» была домкратом, с помощью которого можно было поднять настроение Качаеву и всем остальным папам в погонах. Прослушав живое исполнение нетитулованного хора мальчиков-сусликов, Качаев удалялся, посвистывая, катать шары на бильярдном столе в каптерке. Ему, собственно, я обязан тем, что моя «военная» карьера закончилась традиционным образом – увольнением в запас.

Мне не удалось избежать участи землекопа из-за совершения неполового акта, за который в армии полагается если не расстрел, то ремнем по попе точно. Я покинул территорию части вместе с одним из художников, рисовавших надпись «Воин, гордись службой в рядах войск радиоэлектронной борьбы», по имени Диня в самый разгар боев за угольный урожай.