От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036)

доказательств, что расстрелянной (за покушение на Ленина) женщиной была Каплан, — нет;

доказательств, что расстреляна была женщина, стрелявшая в Ленина, — тоже нет;

настоящих участников покушения в момент покушения или вскоре после покушения не арестовали;

обвиненные в 1922 году в покушении на Ленина Семенов-Васильев и Коноплева являлись сотрудниками советской госбезопасности и за покушение на Ленина осуждены не были;

организаторы покушения неизвестны.

На самом деле мы ничего про это покушение не знаем.

Кем же были Семенов и Коноплева, признавшиеся на судебном процессе против партии эсеров, что они по решению ЦК ПСР покушались на Ленина? Очевидно, что они не были эсеровскими боевиками, в чем публично обвиняла их советская прокуратура на процессе. С начала 1918 года Семенов и Коноплева служили в органах советской госбезопасности, в ВЧК. В дореволюционной России их считали бы классическими провокаторами. Они были внедрены в эсеровскую партию как агенты Дзержинского вскоре после образования органов советской госбезопасности — ВЧК.

Благодаря агентурной работе Семенова и Коноплевой вся псевдобоевая работа эсеров, контролируемая, руководимая и организуемая двумя чекистами, на самом деле превратилась в капкан, поставленный с целью собрать материал для будущего процесса над партией эсеров. Все остальное, что окружало деятельность этих агентов, их рассказы об арестах большевиками, о сопротивлении при этих арестах, о планируемых побегах и о раскаянии мы обязаны назвать чекистской фабрикацией, активным мероприятием ВЧК, проводимым с целью дезинформации международной, прежде всего социал-демократической общественности. Таким образом предусмотрительно готовился первый открытый политический процесс в советской России. Впоследствии их было проведено очень много, по той же схеме, как под копирку: на всех процессах использовались заблаговременно внедренные госбезопасностью в группу осуждаемых сотрудники или агенты ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД…

Нам уже известен пример Блюмкина — сотрудника ВЧК, соучастника убийства Мирбаха, амнистированного, затем формально принятого в ряды большевистской партии, далее работавшего в советской разведке и расстрелянного в 1929 году за несанкционированные контакты с высланным Троцким. Схожая карьера была у Семенова и Коноплевой. По указанию свыше, и очевидно, что это указание мог дать только председатель ВЧК Дзержинский, Семенов и Коноплева готовили покушение на Ленина. Одновременно они должны были «подставить» руководство эсеровской партии, на которую предполагалось свалить убийство. Как часто бывает, операция закончилась провалом: Ленин остался жив.

Подготовка судебного процесса над партией эсеров заняла некоторое время. Партия социалистов-революционеров была старейшей революционной партией в России и пользовалась большим уважением руководителей международного социалистического движения. Осудить партию дореволюционных террористов за террористическую деятельность против советского правительства было не так-то просто. На защиту эсеров, как и ожидалось, встали социал-демократические партии Европы и Второй Интернационал. Покушавшиеся на Ленина «эсеры» Семенов и Коноплева были главной козырной картой следствия. Осталось только сделать так, чтобы версия об эсеровском заговоре 30 августа 1918 года прозвучала правдоподобно.

Покушение на Ленина с участием Семенова и Коноплевой Дзержинский начал готовить весной 1918 года, вскоре после подписания Брестского мира и образования фракции левых коммунистов. Прежде всего, следовало получить согласие ЦК ПСР на операцию по устранению Ленина, но ЦК ПСР согласия на участие в убийстве советского вождя не дал. «Бросьте не только вашу работу, которую вы ведете, но бросьте всякую работу и поезжайте в семью отдохнуть»[68] — так ответил член ЦК ПСР Абрам Гоц весной 1918 года на предложение Коноплевой убить Ленина. И больше к этому вопросу собеседники не возвращались.

Постараемся восстановить события того рокового дня. Начнем с организации охраны Ленина. Комендант Кремля Мальков вспоминал, что «день 30 августа 1918 года начался скверно. Из Петрограда было получено мрачное известие» — убит М. С. Урицкий. Дзержинский «сразу же выехал в Петроград, чтобы лично руководить расследованием». Ленин «должен был выступать в этот день на заводе быв. Михельсона. Близкие, узнав о гибели Урицкого, пытались удержать Ленина, отговорить его от поездки на митинг. Чтобы их успокоить, Владимир Ильич сказал за обедом, что, может, он и не поедет, а сам вызвал машину и уехал»[69].

Добавим — уехал без охраны. Более того, охраны не оказалось и на заводе, где планировалось выступление Ленина.

Столь не типичное для всегда осторожного Ленина поведение, видимо, диктовалось тем, что 29 августа Свердлов направил Ленину директиву, которая 30 августа не была отменена, несмотря на уже состоявшееся в Петрограде убийство Урицкого: