От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036)

Описания самого покушения многочисленны, но противоречивы[74]. Каплан арестовали далеко от места покушения, после погони, с портфелем и зонтиком в руках, поскольку кто-то из толпы (поздно ночью, в темноте) узнал в ней «человека, стрелявшего в Ленина». При этом шофер Ленина Гиль покушавшейся не видел. Ни один из допрошенных позже свидетелей, присутствовавших на месте покушения, опознать Каплан не смог, так как не видел стрелявшего (стрелявшую) в лицо.

Одни свидетельствовали, что видели женщину в какой-то шляпке; другие — что с непокрытой головой и косынкой на плечах; третьи — что в коротком жакете; кто-то — что в осеннем полупальто; большинство помнило только руку с браунингом.

Еще более заметны расхождения в оценке времени появления «террористки» на заводе. Одни утверждали, что она вошла в здание через несколько минут после приезда Ленина. Другие — что неизвестная женщина, похожая на подпольную пропагандистку, оказалась в цехе еще до митинга, беспрерывно курила и прохаживалась перед группой рабочих…

Протокол первого допроса Каплан датирован 11:30 вечера 30 августа. Проводился допрос в Замоскворецком военном комиссариате. Согласно материалам этого допроса, протокол которого Каплан подписать отказалась, она признала себя виновной в покушении на Ленина: «Я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному побуждению»[75].

Допрос вели председатель Московского революционного трибунала А. М. Дьяконов, член коллегии ВЧК и будущий начальник охраны Ленина А. Я. Беленький, а также член коллегии наркомата юстиции Мечислав Козловский. От Каплан (отдадим должное следователям) требовали хоть каких-то доказательств того, что в Ленина стреляла действительно она. Но никаких подробностей покушения Каплан сообщить не могла:

«Сколько раз я выстрелила — не помню». «Из какого револьвера я стреляла, не скажу, я не хотела бы говорить подробности».

Каплан далее сообщила, что ее задержали «у входа на митинг»[76]. Не у выхода, как сказал бы человек, только что стрелявший в уходившего с митинга Ленина, а у входа. Само собой разумеется, что указание Каплан на арест «у входа» противоречило еще и воспоминаниям свидетелей, утверждавших, что Каплан задержана была далеко от места покушения.

Бонч-Бруевич вспоминал об этом вечере:

Поздно ночью пришел тов. Козловский, которому как члену коллегии комиссариата юстиции было поручено произвести первый допрос эсерки Каплан […]. Козловский рассказал мне, что Каплан производит крайне серое, ограниченное, нервно-возбужденное, почти истерическое впечатление. Держит себя растерянно, говорит несвязно и находится в подавленном состоянии. Козловский сказал, что, несомненно, это дело рук организации эсеров, хотя Каплан и отрицает это, и что здесь ясна связь с петербургскими событиями (убийство Володарского, Урицкого) и что, конечно, можно ожидать и других выступлений[77].

Как потом стало известно, никакой связи с убийствами Володарского 20 июня и Урицкого 30 августа покушение на Ленина не имело. Никаких других «выступлений» тоже не было.

Вечером 30 августа, после покушения на Ленина, была задержана еще одна женщина — «обывательница» М. Г. Попова, задававшая после выступления Ленину у машины бытовые вопросы и раненная одной из пуль. Ее перевязали в Павловской больнице, где Попова служила кастеляншей, и отвезли в Замоскворецкий военкомат (куда отвезли и Каплан). Причиной ареста Поповой послужили показания милиционера А. А. Сухотина: «Шагах в 4-х от т. Ленина на земле лежала женщина на вид лет 40. Последняя кричала: “Я ранена. Я ранена” — а из толпы кричали: “Она убийца”. Я бросился к этой женщине вместе с т. Калабушкиным, подняли ее и отвели в Павловскую больницу»[78].

Из Замоскворецкого комиссариата по требованию Петерса Каплан и Попову в разных машинах перевезли в тюрьму ВЧК на Лубянке. С Каплан в автомобиле ехал сотрудник ВЧК Григорий Александров. С Поповой — на грузовике Красного Креста — «чекистка-разведчица» Зинаида Лёгонькая.

На Лубянке арестованных ждали нарком юстиции Д. И. Курский, член коллегии наркомата юстиции М. Ю. Козловский, секретарь ВЦИКа и доверенный Свердлова В. А. Аванесов, Петерс и заведующий отделом ВЧК по борьбе с контрреволюцией Н. А. Скрыпник. Позже прибыл Свердлов.

В течение четырех дней — с 30 августа по 2 сентября — допросили более сорока свидетелей. Однако последний известный нам допрос Каплан датирован 31 августа.