От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Осень 1918 года. [...] В Кремле в течение двух дней от испанки умерли три женщины. Владимир Ильич находился за городом [в Горках] на излечении после тяжелого ранения. Получив известие о смерти женщин, он выразил самое душевное соболезнование семьям и сделал все распоряжения об оказании им помощи. Не прошло и месяца, как той же испанкой заболел Я. М. Свердлов [...]. Надо было видеть, как был озабочен Владимир Ильич. [...] В это время он уже жил в Кремле [...]. Несмотря на предупреждения врачей о том, что испанка крайне заразна, Владимир Ильич подошел к постели умирающего [...] и посмотрел в глаза Якова Михайловича. Яков Михайлович затих, задумался и шепотом проговорил: — Я умираю... [...] Прощайте121.

16 марта в 4 часа 55 минут Свердлов умер. Из мемуаров Бонч-­Бруевича следовало, что Ленин зашел к еще живому Свердлову, а ушел уже от мертвого. Так ли это было на самом деле или осторожный Бонч-­Бруевич на ­что-то намекал и намеренно сместил хронологию, сказать трудно. Но между возвращением Свердлова из последней его поездки в Москву и смертью Свердлова прошла буквально неделя.

Внешне невинная цитата из воспоминаний Бонч-­Бруевича рассказывает нам об очень многом. Прежде всего, Ленин никогда не приблизился бы к Свердлову и не зашел бы в его комнату, если бы тот был болен заразной «испанкой». Ленин всегда был очень осторожен. Не менее важно, что одной из трех женщин, умерших в Кремле в течение двух дней, была жена Бонч-­Бруевича, о чем Бонч-­Бруевич «забыл» упомянуть. И понятно почему: смерть троих человек за два дня в Кремле больше похожа на устранение нежелательных элементов, чем на смерть от «испанки», пусть даже и в период пандемии. Наконец, Бонч-­Бруевич умышленно сдвинул даты: между смертью его жены и Свердлова прошел далеко не один месяц, а пять с половиной. Приходится домысливать, что рассказ Бонч-­Бруевича не столь уж невинен, что нам намекают сначала на устранение Свердловым Величкиной и еще двух женщин, возможно — медицинских работников, приставленных к Ленину Бонч-­Бруевичем, а затем — от «той же испанки» — на устранение Свердлова, но уже по указанию Ленина, полностью оправившегося наконец от августовского покушения 1918 года.

1 октября 1918 года «Известия» сообщили, что В. М. Величкина умерла на глазах у двух медицинских работников, дежуривших у ее постели: врача Анны Георгиевны Позерн и медсестры Полетаевой. Может быть, это были они?

Величкина умерла в ночь на 30 сентября в 2 часа 15 минут. «Тихо скончалась от воспаления легких, — сообщал некролог в «Правде». — Вера Михайловна ушла из жизни ­как-то совсем неожиданно». Траурное объявление и некролог опубликовали также «Известия», отметившие внезапность произошедшей смерти: «и вдруг она погибла, можно сказать, сгорела в несколько дней». Величкиной не было даже 50 лет. Провожал ее в последний путь кремлевский оркестр.

Письмо Ленина с соболезнованием Бонч-­Бруевичу по поводу смерти жены, написанное 1 октября 1918 года, упомянутое Бонч-­Бруевичем в его воспоминаниях, было впервые опубликовано только в 1958 году.

В том же марте, через два месяца после убийства Либкнехта и Люксембург и сразу же после загадочной смерти Свердлова, Ленин созвал первый конгресс Коминтерна, начав раскалывать западные компартии и вводить практику подтасовки делегатов. Председателем Коммунистического интернационала он назначил Зиновьева, не написавшего ни одной теоретической статьи, но бывшего опытным партработником. А так как германская революция потерпела поражение, центром мирового коммунистического движения была официально и окончательно утверждена советская Россия.

Несмотря на очередную провалившуюся попытку убрать Ленина, глава советской госбезопасности Дзержинский, вернувшийся из заграничной поездки в Россию, сохранил свой пост председателя ВЧК, а 30 марта 1919 года, вскоре после смерти Свердлова, занял еще и должность наркома внутренних дел РСФСР. Дзержинский оказался не только «железным», но и непотопляемым. Его новым союзником в очередной битве с Лениным стал преемник Свердлова в секретариате ЦК РКП(б) Сталин. Тогда его еще не называли «генеральный секретарь» — не было такой должности.

Однако Ленина ждал еще один непредвиденный кризис, новый внутрипартийный конфликт — очередная «передышка», только не на внешнем фронте, в вой­не с Германией, а на внутреннем — в вой­не с народом.