От Кубани до Севастополя. Зенитная артиллерия вермахта в сражениях на Юге России. 1943—1944

Эльтигену приблизилось большое число вражеских десантных катеров, барж и других плавсредств. Высадившийся на берег противник опрокинул слабые румынские посты охранения, занял Эльтиген и вскоре захватил плацдарм до 3 километров по фронту и от 400 до 800 метров в глубину. И хотя в предрассветных сумерках 89-й легкий зенитный дивизион, занимавший позицию на западной окраине Эльтигена, смог уничтожить 10 советских десантных катеров и поджечь еще целый ряд лодок и рыбацких шхун, однако из-за бегства румынских постов охранения ему удалось только задержать противника. Резервные немецкие части, подошедшие еще до полудня, не позволили советским десантникам продвинуться еще дальше и расширить свой плацдарм[61].

Тяжелое положение 17-й армии

В начале ноября 1943 года 17-я армия оказалась в критическом положении: севернее и южнее Керчи противник закрепился на западном берегу Керченского пролива, а местным резервным частям никак не удавалось снова сбросить его в море. Зная советские методы ведения боевых действий, можно было ожидать, что в ближайшее время вражеские силы начнут «просачиваться» через редкие немецкие линии охранения. У северного входа в Крым, на Татарском (Турецкому) валу, и во многих местах протянувшегося почти на 60 километров участка фронта на берегу Сиваша противник предпринимал одну атаку за другой. В районе Армянска и севернее села Воинка русским удалось осуществить глубокие вклинения, для ликвидации которых имевшихся там сил было недостаточно.

Расстояние по прямой между этими двумя участками фронта, районом Керчи и Татарским валом, составляло более 240 километров. Протяженность дорожного сообщения была значительно больше, а пропускная способность одноколейной железной дороги между Керчью и северной частью Крыма довольно низкой. Тем самым быстрая переброска резервов (так называемое «оперирование на внутренней линии») была почти невыполнимой.

Командование 17-й армии могло принять соответствующие контрмеры, только прибегнув к занимающей много времени передислокации сил и средств, что исключало момент внезапности. Но чтобы создать армейский резерв в достаточном объеме, сначала нужно было до конца прояснить положение дел под Керчью и на северном участке Крымского фронта.

В такой напряженной обстановке оперативная свобода действий 17-й армии была крайне ограничена, и оставалось лишь надеяться на то, что справиться с кризисом помогут пользующиеся полным доверием командования испытанные в боях боевые части, всегда отличавшиеся своей смелостью и отвагой.

В то время как блокирование нового вражеского плацдарма у поселка Эльтиген сковывало значительные силы 17-й армии, противник смог ощутимо укрепиться на плацдарме северо-восточнее Керчи[62]. Утром 11 ноября на этом плацдарме впервые вступили в бой вражеские танки, с помощью которых противник сумел расширить свой плацдарм до 8 километров в глубину и до 5 километров по фронту. В ходе ожесточенного боя было подбито несколько советских танков, при этом 3 танка вывели из строя зенитные батареи. Этот плацдарм позволял противнику иметь удобную исходную позицию для наступления в глубь Керченского полуострова более крупными силами[63], а также русские могли сосредоточить здесь свою артиллерию, необходимую для поддержки такого наступления. Тем самым значительные силы дислоцированного здесь немецкого V армейского корпуса (командир корпуса генерал пехоты Карл Альмендингер) оказались связанными на этом участке фронта.

Положение 17-й армии существенно осложнилось: в районе Керчи и на северном участке Крымского фронта, на берегу Сиваша и на Татарском (Турецкому) валу, противник занял удобные позиции, с которых в подходящий момент мог перейти в решающее наступление на позиции 17-й армии в Крыму. В такой ситуации командование армии приняло решение ввести противника в заблуждение относительно своей слабости и контрударами местного значения попытаться ликвидировать вражеские вклинения, но при этом для экономии слабых резервов атаковать только на тех участках фронта, где имелись шансы на успех.