От легенды до легенды (сборник)

«…И приказал тогда царь Идзумары разжечь костры на равнине Халал, устлать коврами степные травы и вбить в землю копья, брошенные разбитыми шанхами. И по слову его собрали на равнине Халал сыновей и дочерей народа Шанхи, всех пленных, сколько их было; и угрозами и жестокостью заставили их всех танцевать, услаждая взоры победителей. Трижды три дня и трижды три ночи длилась та пляска; ни в дневной зной, ни в ночной холод не давали пленникам передышки.

И должно было так продолжаться, пока не иссякнет сила земли Шанхи и последний из танцующих не упадет. В тот миг проклятье легло бы на весь народ шанхов, и никакая сила уже не смогла бы изменить его участь.

Трижды три дня и трижды три ночи провел царь Идзумары в ожидании, что царь Эльшад аль-Ахсар придет со своим разбитым и слабым войском — остановить Пляску на равнине Халал…»

Так говорит Книга Царей Эрана.

* * *

Плотная ткань шатра лишь едва приглушает звуки. Там, за шелковой гладью, воздух дрожит от рокота барабанов, от доносящихся с разных концов поля разрозненных криков зурны, звона бубнов и возбужденного гула множества голосов.

— Они все еще пляшут?

— Еще пляшут, мой царь. Всех, кто падает в бессилии, тотчас заменяют другими. Не много осталось уже пленников; нынешние — это те, кого твои воины поймали в разоренном Шэсе. Пройдет еще три дня, и никого годного к пляске не останется.

— Неужто Эльшад пожалует только тогда, когда я скормлю Демону всех его щенков?

— Мой царь, шанхи после поражения отступили за Зеленую реку и направились к столице, чтобы дождаться подкреплений за надежными стенами. Самоубийственной глупостью было бы для царя Эльшада сейчас вести их в бой.

— Эльшад не трус. Он не позволит мне уморить всех детенышей…

«Тра-та-там!» — выбивает ближайший барабан.

Ему вторит еще один и еще…

О да, царь Эльшад — не трус. И ему ли, потомку древнейшего рода, не знать, какой страшной силой обладает человеческая кровь, пролитая на алтарь Судьбы. Люди не Демоны; им не дано повелевать Роком; но тот, кто имеет власть над людьми, может на краткое время сравниться с истинными Властелинами Судьбы. И превратить пляску на оставленном поле битвы в страшный колдовской ритуал — копье, направленное в самое сердце царства Шанхского.

— Шанхи не станут запираться в крепости. Раньше или позже — но они снова выйдут на равнину. Вели дозорам смотреть в оба, сардар.

* * *

Там, за гладью шелкового полога, — только ветер, да шепот травы, да негромкие переговоры ночных стражей. Напрасно пытается слух уловить совсем иные звуки — мерную поступь собственной гибели слышат сердцем, а не ушами.

— Они все еще пляшут?..

— Все еще пляшут, мой царь. Я скакал день и ночь, чтобы рассказать тебе о том, что увидел на равнине Халал. Все слухи, дошедшие до нас, верны. Там так много детей шанхской земли, и участь их воистину ужасна…

— Достаточно. Ты сказал, я услышал…

Ты сказал, Инд ибн Сид, царь Идзумары, мой победитель. Устами гонца, шепотом ночной степи, голосом моей кровоточащей земли — ты сказал, а я услышал.

Но как должен я поступить теперь?! Что делать царю, чье царство на грани уничтожения, а действие и бездействие равно губительны? Что делать отцу, чьих детей ждет смерть — сегодня или завтра, в сражении или в позорном плену?..

Рок, черный, как сердце худшего из Демонов, обрушился на Шанхское царство. Инд ибн Сид, великий воин и правитель, вторгся в его пределы, неся Смерть на своих плечах. И как же был самонадеян ты, повелитель шанхов, решив встретить врага у границ, не дать ему разорить земли от Зеленой реки до столицы. У рубежных вод сошлись армии двух царств, и Рок в первый раз посмеялся над Эльшадом аль-Ахсаром и его людьми — разбитые, вынуждены были шанхи покинуть поле боя и спешно отступать к укреплениям столицы. Но и скрыться за надежными стенами им было не суждено — на третий день отступления войско настигла весть о Пляске, что Идзумарец устроил на равнине Халал.